И снова я шагал в одиночку. Марш в темноте имел свою прелесть. Время от времени перед моим носом появлялся чей-нибудь красный рюкзак. Позади то возникали на ледовых горбах, то исчезали в ложбинках темные фигуры Петра и Рубинека. Словом, я был не один, присутствие коллег придавало ощущение безопасности.
Я вслушивался в скрип снега, считал пройденные шаги и думал про нашу гору, до которой — сегодня я в это верил — мы доберемся. Опущенные вниз глаза видели только неровности ледника, разбросанные на его поверхности камни и рассекающие его время от времени щели. Поднимая голову, я различал размытое пятно ледопада, над которым вызывающе вздымался темный, массивный силуэт Кангбахена.
Тяжелый рюкзак составлял как бы единое целое с моим телом. Постепенно меня охватило тепло — можно было снять рукавицы, закатать рукава, сбросить с головы шапку. Несмотря на то, что солнце еще не взошло и был сильный мороз, я начал чувствовать пульсацию крови в жилах, пылающие кончики ушей и приятное пощипывание в подушечках пальцев.
И так, без спешки, выдерживая темп, я продвигался вперед. Вокруг разъяснивалось, ледник обретал отчетливые очертания, а передо мной росли, становясь все массивнее, громоздящиеся вверх сераки ледопада. Через час с лишним я добрался до громадных валунов, на которых отдыхали мои коллеги и шерпы. «Тигры снегов» вчера доставили сюда снаряжение ликвидированного лагеря I. Часть вещей пришлось добавить к нашим рюкзакам.
Вскоре вслед за мной появились и остальные. Мацек выглядел хмурым, ушедшим в себя и вовсе не склонным к едким суждениям и замечаниям.
— Я неважно себя чувствую, — произнес он.
Дальше дорога шла по каменной осыпи вверх на боковую морену. Осыпь в верхней части переходила в ущелье, по которому бежал поток. Я безрассудно принялся жадно пить ледяную воду.
Сделалось уже совсем светло, солнце перевалило через грань Рамтанга и сквозь облака било прямо в глаза. Камни и валуны сохраняли восхитительную прохладу и влажность, как в Татрах после дождя. Впервые за время путешествия я мог прикоснуться к скале.
Войтек и Весек были уже высоко в ущелье, а несколько позади меня в одиночку брел Рубинек. Передвигался он медленно, ему досаждала нога, и он старался сокращать время отдыха, выходить раньше. Остальные же еще продолжали сидеть на камнях. Интересно, когда наконец они двинутся в путь? Только теперь я ощутил прижимавший меня к земле груз рюкзака. Каждый шаг вверх требовал самоотверженности. Ведущая двойка постоянно оказывалась далеко впереди, и, хотя я старался изо всех сил, расстояние между ними и мной сокращалось очень незначительно. По крутой осыпи я добрался до впадины, где скопились груды снега, а потом ущельем, по которому струился ручей, достиг вершины купола.
Грязно-серый ледник, изрезанный сотнями трещин, теперь лежал глубоко подо мной. Стало тепло. На камнях, покрывавших купол, сидели Войтек и Весек. Отсюда были видны Белая Волна и ледопад.
Купол переходил в отвесную стенку, ниспадавшую на ледопад, но под склонами Рамтанга, немного вверх тянулся широкий каменистый выступ. Дальше лежал снег, камни образовывали островки на белой поверхности выступа. Мы пытались идти по осыпи, снег был мокрый, рыхлый, и мы глубоко проваливались. Рубинек уже стал на лыжи и у самых скал легко скользил по снежному пространству, мы же вели борьбу, увязая в снегу по колено, по пояс. Кидались вправо и влево, нащупывая такой путь, где снег нас выдержит, где ближе к спасительным камням.
— Войтек! — рявкнул я. — Не пора ли устроить привал? Чего ты так несешься, до полудня еще далеко!
Но он не слышал или не пожелал услышать, Весек тоже на этот раз не был моим союзником.
— Вот кончатся осыпи, выберемся на снег, сделаем остановку, — обернулся он ко мне.
Но в конце концов и Войтек выдохся. Мы остановились у невысокой каменной вершины. До плато, вероятно, уже недалеко.
— Я не собираюсь надрываться, оставлю верёвку здесь, — заявил Весек. — С такими тяжелыми мешками мы увязнем в снегу и не дойдем до цели.
— Правильно! Ведь дальше нам придется размечать дорогу, — с готовностью поддержал я его.
Я извлек из рюкзака кислородный баллон — три килограмма убыло; Войтек тоже избавился от какого-то груза, все это мы заботливо сложили под большим, отчетливо видимым издали камнем.
— Наша экспедиция, пожалуй, рекордная, по крайней мере по числу созданных нами складов, — засмеялся Войтек.
Теперь можно и передохнуть. Солнце пригревало, как в сказке. На минуту отрешившись от всех забот, мы наблюдали, как по заснеженным участкам к нам на лыжах приближается Рубинек, а совсем глубоко внизу на камни выползли еще две крохотные человеческие фигурки. Где же, однако, остальные?