Ксаверий не разделял моих взглядов и был настроен значительно более оптимистично в отношении шансов Советского Союза.
События подтверждали правильность его интуиции, а не моего анализа. Спустя несколько месяцев немцы были разбиты под Сталинградом, а спустя год произошла битва на Курской дуге, не менее важная, чем сталинградское сражение. Я часто потом возвращался в мыслях к тем нашим разговорам, пытаясь найти причины моих ошибок. Скорее всего, основная моя ошибка была в неучитывании размеров эвакуации промышленности на восток. Впрочем, я в то время фактически не располагал информацией на этот счет. Вышедшая после войны книга Вознесенского, одного из творцов этой эвакуации, была для меня просто откровением.
Если бы мне кто-то в 1942 году рассказал об успехах и масштабах этой эвакуации, я бы просто не поверил ему. Я тогда стоял полностью на позиции моей довольно объемистой работы о советской экономике, опубликованной в изданиях Института Восточной Европы в Вильно в 1934 году. Статья эта в основном опиралась на материалы изучения первого пятилетнего плана, в то время как уже вторая пятилетка принесла существенные перемены в системе советского промышленного руководства.
Недостаточно внимания я уделил и такому моменту. Каждый, кто бывал в России, может подтвердить, что там царит полнейший хаос, но в то же время в некоторых областях, как, например, в оборонной промышленности, во времена Сталина царил просто идеальный порядок. Советы благодаря этому располагали огромными артиллерийскими запасами, у них было много прекрасных конструкторов танков. Кстати, двух из них я встретил в лубянской тюрьме.
Американская помощь, достигшая колоссальных размеров, началась фактически в 1943 году, т. е. уже после Сталинграда. Поставки в большей своей части шли через порты Персидского залива, и далее — через Иран, где американцы специально для этого построили дороги.
Во время своего троекратного пребывания в 1942–44 годах в Иране я собственными глазами видел подлинно колоссальные размеры американской помощи. Но, как мне говорили, в нее не входили ни артиллерия, ни танки. Она состояла прежде всего из транспортных средств и продовольствия.[68] Танков, оружия и боеприпасов Советы имели с избытком. Но ни я, ни Ксаверий во время наших дискуссий этого не знали.
Различие между нами было не только в оценках, но и в отношении к России вообще. Ксаверий полагал, что послевоенная Польша должна заниматься вопросом своих западных границ, восточные же воеводства должны быть отданы России, а их населению предоставлено право выбора: либо стать советскими гражданами, либо перебраться в Польшу. И меня очень удивлял такой его подход. Ведь еще недавно, до войны, у него была даже дуэль с лидером виленских народных демократов Звежиньским, вызванная заявлением эндеков, что-де Ксаверий отрицает принадлежность Львова Польше.
Я противопоставлял его точке зрения свою излюбленную теорию о создании в Восточной Европе подобия Швейцарской конфедерации, которая бы объединяла народы этого региона, но одновременно и оставляла бы им свободу экономического и духовного развития. На мой взгляд, это было единственное приемлемое решение проблемы. Если же говорить о проблемах так называемой Центральной Литвы 1920–22 годов, то я был категорически против автоматического включения Вильно и Виленской области в состав Польши.
Конечно, моя теория была фактически отражением того, что принято у нас называть ягелонской традицией. Хотя, в нашем столетии возрождение этой традиции должно было, по-моему, наступить на основе совершенно иной классовой структуры. Акты Кревской и Любельской Унии были выражением объединения дворянства и шляхты Польши, России и Литвы. В двадцатых годах, когда было так много разговоров о федералистских планах Пилсудского, мне казалось, новый союз должен быть союзом крестьянских республик, для которых Ковенская Литва могла бы быть хорошим примером.
Возрождение же Речи Посполитой в ее традиционной классовой структуре выглядело для меня чистой утопией. И в этом смысле Станислав Мацкевич с его политическими взглядами был утопистом: аристократическая республика бесповоротно канула в Лету. А вот географическое положение народов от Карпат до Балтики осталось прежним. Польско-литовско-русская Уния была пробой сил против приходящих с Востока разрушительных нашествий; казачьи войны были выражением оборонного характера Унии, ибо они были войнами классовыми.
68
11 марта 1941 года по инициативе президента Франклина Д. Рузвельта был принят закон о поставках государствам антигитлеровской коалиции вооружения и продовольствия по принципу так называемого ленд-лиза. По этому закону США осуществляли поставки в 42 страны. На 31 декабря 1945 года размер поставок превысил сумму 49 млрд. долларов, причем сами США получили обратную помощь в размере 7346 миллиона долларов. Из общей суммы помощи Великобритания и страны Содружества получили 30,7 млрд. долларов, Франция — 2,4 млрд. долларов, гоминьдановские власти в Китае — 1,3 млрд. долларов. Поставки в СССР начались в конце 1941 года, в дальнейшем они осуществлялись на основе советско-американского договора 1942 года. На 30 сентября 1945 года общий их размер составил 9,5 млрд. долларов. По ленд-лизу в Советский Союз поставлялись танки (Шерман и др.), самолеты (Авиа-Кобра и др.), орудия, автомобили, продовольствие, медикаменты и другие товары. Кстати, знаменитый советский летчик Александр Покрышкин, трижды Герой Советского Союза, летал на истребителе американского производства. По советским данным, суммарный объем американской помощи не превысил 4 % от производства однотипных товаров в СССР, по западным оценкам, он составлял от 15 до 20 %. Так, только с сентября 1941 года по июнь 1942 года 16 морскими конвоями через Мурманск в СССР было доставлено три тысячи самолетов, четыре тысячи танков, 30 тысяч машин, 42 тысячи тонн авиационного бензина и масла, 66 тысяч тонн горючего и около 800 тысяч тонн других грузов. За все время поставок в Советский Союз было отправлено 18,7 тысяч самолетов, 10,8 тысяч танков, 9,6 тысяч артиллерийских орудий, 401,4 тысячи автомашин, 44,6 тысячи металлорежущих станков, 2599 тысяч тонн нефтепродуктов, 517,5 тысяч тонн цветных металлов, 172,1 тысячи тонн кабеля и провода, 1860 паровозов, 11,3 тысячи железнодорожных платформ. В мае 1945 года США прекратили поставки в европейскую часть СССР, но продолжали их, в связи с предстоявшим вступлением Советского Союза в войну против Японии, в районы Севера и Дальнего Востока. В 1947 году американские поставки в СССР были полностью прекращены. В 1947–48, 1951–52, 1960 и в 1972 году между СССР и США велись переговоры о выплате Советским Союзом задолженности по оплате поставок. В 1972 году американцы назвали сумму советской задолженности в 722 миллиона долларов. Однако, несмотря на подписанное 18 октября 1972 года соглашение о погашении задолженности, Советский Союз до сих пор не производит выплат. Более того, СССР связывает начало выплат с предоставлением ему статуса наибольшего благоприятствования в торговле; без этого, по заявлениям советских властей, выплаты производиться не будут.