Аккуратно, не пролив ни капли, Пьер сделал то, что они заказывали, и после того, как передал Ребекке горький лимон, который она попросила, он себе налил достаточно большую порцию бренди.
— Коньяк, мадемуазель, — заметил он, когда Ребекка посмотрела, как он покачивал в стеклянной емкости жидкость янтарного цвета. — Когда я в этом нуждаюсь, он восстанавливает мое, как вы это говорите, душевное равновесие?
— Равновесие, — сказала Ребекка довольно безразличным тоном, смотря в низ своей рюмки.
— А да, равновесие! — Он слегка улыбнулся. — Вы понимаете?
Ребекка сжала губы.
— Я не думала, что вас что-нибудь вывело из равновесия, — ответила она. — Вы, похоже, со мной слишком откровенны.
Его глаза рассматривали ее лицо и замерли довольно беспокояще долго на губах.
— Но это потому, что вы еще недостаточно хорошо меня знаете… пока, — мягко пояснил он.
Ребекка отвернулась от него. Ей не хотелось его слушать, и в этот момент очень удачно появилась Роза, чтобы сообщить, что ужин готов. Пьер взял на себя заботу о кресле Адель и веселил ее, когда вез в столовую впереди Ребекки и француженки.
Ужин Ребекка провела в молчании. За столом для Адель было гораздо легче говорить сразу с обоими ее гостями, вследствие чего Ребекка была предоставлена себе самой. Она не была против. На самом деле так ей было проще, но все равно ей уже хотелось сбежать от них ото всех.
Кофе был подан в комнату для отдыха, и окна были широко распахнуты, впуская холодный вечерний воздух. Сетки на окнах предохраняли от сотен мотыльков и насекомых, привлекаемых светом лампы, и отдыхать там было очень приятно. Но, выпив кофе, Ребекка встала и сказала:
— Если вы не возражаете, то я сейчас вас покину, я… я должна заняться кое-какими отчетами. К тому же у меня немного болит голова.
Адель нахмурилась.
— Сейчас, Ребекка, — раздраженно сказала она, — нет никаких срочных отчетов. А что касается твоей головной боли, то я думаю, что прогулка по саду вылечит ее. Я уверена, что мсье Сент-Клер составит тебе компанию. — Ее взгляд тут же остановился на Пьере, который тоже поднялся.
Ребекка ярко покраснела. Что придумала Адель? Почему она предложила Пьеру Сент-Клеру проводить ее погулять по саду? Раньше она никогда не проявляла интереса к здоровью своей сиделки.
— Спасибо, но… — начала она, когда Пьер сказал:
— Адель права. Ночной воздух будет полезнее, чем сидение в вашей комнате. Я уверен, что Ивон и Адель много есть о чем поговорить.
Ивон наклонилась вперед и положила свою руку на его, привлекая его внимание.
— Пусть сиделка Линдсей сама решит, дорогой прошептала она с намеком. — Может, она устала.
Ребекка неохотно наблюдала этот диалог. Какие отношения связывали его с Ивон? Судя по интимности ее выражений, Ребекка могла предположить лишь наихудшее. Ухватившись за слова Ивон, она энергично закивала.
— Да, это так, — заявила она, — я… я устала. Я хотела бы поспать.
Выражение лица Адель было жестким.
— А как же я, молодая женщина? Ты забыла, что твои обязанности на сегодня еще не закончились.
Ребекка колебалась.
— Я уверена, что Роза не откажется помочь вам, как она это делает в мое отсутствие. — Только два раза ее не было вечером, это было, когда жена Мэнсона приглашала ее поужинать.
Не желая показаться капризной хозяйкой, Адель ничего не оставалось делать. И проигнорировав презрительный взгляд Пьера, Ребекка пожелала им всем спокойной ночи и нашла в своей комнате временное убежище. Она понимала, что Адель заставит ее сполна заплатить за то, что она так ее расстроила, но сейчас ей было все равно.
На следующее утро Ребекка не пошла купаться, как обычно. В ранний час ее разбудила Адель, слабо зовущая ее, и, набросив платье, она поспешила в комнату хозяйки.
Адель лежала поперек кровати. Она явно побывала в ванной, но на обратном пути упала и теперь тяжело дышала, сдавливая руками грудь, как бы пытаясь сломить мучавшую ее боль.
Ребекка осторожно помогла ей улечься в постель и затем поспешила в ванную. Несколько минут спустя благодаря лекарству и успокаивающему присутствию Ребекки Адель стала выглядеть более нормальной, и Ребекка побежала звонить доктору Мэнсону.
Когда старый доктор приехал, он разобрался со всем, что сделала Ребекка, пожурил Адель, что она так безрассудно вела себя в предшествующий день.
— Вам следует знать, что вы не можете проводить весь день в состоянии возбуждения, моя дорогая, — сказал он, укоризненно качая головой. — И к тому же есть эту сытную пищу, которую, как мне сказала Ребекка, вы ели… — Он вздохнул. — Вам повезло, что у вас тут есть Ребекка. Я и не знаю, что могло бы случиться…
Адель, постепенно приходя в себя от приступа, одарила свою сиделку недовольным взглядом.
— Я — в порядке, — сказала она не слишком вежливо. — Не было необходимости вообще вас вызывать. Ребекка справилась со всем необходимым. Она только хотела, чтобы вы знали, что я была непослушной. О Боже, я хотела бы быть свободной от этой… этой зависимости.
Доктор Мэнсон посмотрел на нее сострадательно.
— Теперь вы знаете так же хорошо, как и я, что никогда не освободитесь от этого, — сказал он спокойно. — Вам с этим жить, вы должны это принять и помнить об этом все время. Вы с этим достаточно долго жили, чтобы понимать это.
Выражение лица Адель стало еще горестнее.
— Я жила с этим всю свою жизнь! — мучительно воскликнула она.
Доктор Мэнсон отвернулся и безнадежно посмотрел на Ребекку, и Ребекка незаметно кивнула. Они оба знали об опасности депрессии Адель, которая сейчас погружалась в нее, после того как приступ миновал.
После ухода доктора Ребекка дала Адель успокоительное. Капризная женщина отказалась, но Ребекка воспользовалась гиподермической мазью, и Адель закрыла глаза и сдалась власти той инерции, которая расползалась по ее телу. Затем она заснула, и Ребекка прибрала в ком нате, убрав вещи, которые Роза оставила на полу. Она испытывала ужасное чувство вины в связи со случившимся. Может быть, ей лучше было бы остаться? Может быть, ей следовало бы уложить Адель в постель самой? Может быть, она заметила бы сигнальные признаки, указывавшие на приступ?
Слишком много предположений, и ни одно из них не конкретно. Адель, похоже, была вполне в порядке вечером и могла бы быть в порядке также всю ночь, если бы не встала и не пошла в ванную. Без сомнения, сытная пища и небольшое количество напитков, которое она употребила, были ответственны за это небольшое путешествие.
Со вздохом она вышла из спальни и пошла к себе, чтобы одеться. Было уже восемь часов, и не было смысла снова идти ложиться спать, так как она снова могла понадобиться Адель.
Одевшись, она вышла на кухню и попросила у Розы немного кофе. Темнокожая служанка выглядела взволнованной и с беспокойством расспрашивала о состоянии хозяйки. Ребекка успокоила ее, а затем сказала:
— Она выглядела нормально, когда ты укладывала ее в постель вчера ночью?
Роза подтвердила.
— Я думаю, да, мисс. Она не волновалась или что-нибудь вроде этого. Просто устала, вот и все. Я видела, как она приняла свою таблетку, подобную той, о которой вы мне говорили, и казалось, что с ней все в порядке!
Ребекка улыбнулась.
— Все в порядке, Роза. Больше не беспокойся. Через день или два она снова будет такой же, как всегда. Но сегодня и, возможно, завтра ей следует оставаться в постели. Так сказал доктор Мэнсон.
— Да, мисс. — Роза дала ей чашечку дымящегося ароматного кофе. — Вы сегодня пришли в себя? Мсье Сент-Клер сказал мне, что у вас головная боль и что вы пошли спать.