Саша всё понял.
– Все-таки рассказала…
– Так это правда?! Да?!
Потом Диму посетила страшная догадка. Он вспомнил голубоглазого младенца из своих видений. У Саши… глаза голубые. Он всегда называл Ульяну «мать», а она всегда относилась к нему как еще одному ребёнку только взрослому, давно выпорхнувшему из гнезда. Звонила ему, расспрашивала, волновалась…
– Ты…
– Дим, только спокойней, давай не будем нервничать и пороть горячку.
– Ты – мой старший брат?!
– А это очень плохо?! – в унисон спросил Саша.
– Охренеть… охренеть…
– Чудило, дай руку посмотрю.
Дима на полном автомате протянул ему пострадавшую кисть.
– Даже хранители на таран не шли, когда дело касалось моего народа, – Саша взял руку Димы и быстро осмотрел её, – ничего страшного, просто ушиб. Несерьезно бил. Вот если бы чуть посильнее ударил, стрелять из лука бы ты смог не скоро.
– Боже, у меня в голове не укладывается, что все это правда! Почему вы мне лгали?!
– Потому что ты мог рассказать друзьям. Похвастаться, что твоя мать может силой мысли машину перевернуть, а сам ты принадлежишь наикрутейшему народу леса. Тебе бы никто не поверил, и считали бы чокнутым, а это испортило бы тебе жизнь.
– Неужели, я настолько глуп в ваших глазах?!
– Ты ребёнком был, а дети непредсказуемы. Как мы могли предугадать твое поведение?
– Вы должны были мне рассказать! – упрямо повторил Дима. – Я всю жизнь верил вам! А вы лгали мне! Я думал, что схожу с ума! Эти видения и голоса сводили меня с ума!
– Малой, вот ты тут ноешь, мать обвиняешь и меня, что мы плохие, лгали тебе, а ты тут весь несчастный лебедь подбитый. Как мне плакаться надо? Елки-палки я пятьдесят лет прожил в другом мире. Там все мои друзья и знакомые. Там была моя жизнь, но появилось мелкое говно, – «мелкое говно» обиженно насупилось. – И все, привыкай, Сашенька, к новому миру, притворяйся человеком. А мне оно надо?
Дима молчал.
– Может, бухнем?
– Мне пятнадцать.
– Квасика налью.
– Да иди ты.
– Присядь, – пригласил Диму на скамейку рядом с собой мужчина.
Юноша подчинился и сел рядом.
– Ты еще злишься? А? – Саша обнял парня за плечи одной рукой.
– Не знаю. Пытаюсь осознать, что ты – мой старший брат, а маме на самом деле не сорок четыре года, а намного больше. Еще оказывается, у меня вырастут крылья.
– Тебе мои глаза показать? – хрюкнул Александр.
– Не сейчас… слушай, а тебе совсем здесь не нравится?
– Ну, как тебе сказать. Здесь есть как свои плюсы, так и минусы. Телефоны, телевизор, интернет, компьютерные игры – это круто. Но магии здесь практически нет. Было трудно привыкнуть, что колдовать нельзя.
– Я тоже смогу колдовать?
– Когда взрослым станешь. Жахо говорил, что их дети практически без магии на ранних стадиях взросления, поэтому они их прячут ото всех и никого не подпускают к ним. И ты немного потерял от того, что не знал кто такой.
Саша хлебнул пива.
– Вот вы где, – показалась на дороге растрепанная и злая Ульяна. – Чертяки, отключили телефоны и довольные сидят на скамейке! И пофиг, что мать с ума от волнения сходит!
– Мать, от тебя вообще скрыться можно? – уточнил Саша.
– Нет, пока у меня его дерево.
Ульяна села рядом и отобрала у Саши бутылку с пивом. Сделала долгий глоток.
– Мать, ты заболела? Ты ж не пьешь пиво.
– Да у меня уже вся голова из-за вас, дуралеев, седая.
Парни ничего не ответили, так они сидели и, молча, пили пиво. Каждый в своих мыслях.
***
Ближе к вечеру Дима будучи дома собрал перевязанные письма и поставил их перед родственниками. Малых от греха подальше Ульяна отослала на ночевку к Денисычу, чтобы они даже случайно не услышали её разговора со старшими сыновьями.
– Ну, и кто из вас их писал? – спросил Дима с затаенной обидой в голосе. – Игнат вообще настоящий?
– Дима, они – настоящие, их писал твой отец, – первой заговорила Ульяна. – Подделывать письма и личность твоего отца – это было бы слишком жестоко по отношению к вам. Вы бы мне этого никогда не простили, я не имела права вычеркивать из вашей жизни Игната. Я не была до конца уверена, чтобы вы останетесь людьми. Когда ты превратишься… тебе придется покинуть наш мир и уйти к отцу в его мир. Никто лучше него не позаботиться о тебе.
– То есть… мой отец… не человек и он знал, что со мной может случиться?
– Да, знал, мы оба знали, – кивнула Ульяна. – Я разрешила ему писать вам и встречаться с вами по первому вашему требованию даже после нашего развода.
– Но он никак себя не выдал! Он историю и географию в идеале знает! У него даже французский акцент!
– Твой отец в совершенстве знает русский и нашу историю за счет того, что он как-то связан со мной… не буду сейчас вдаваться в подробности, это долго рассказывать, и я сама всего не помню. К тому же имитацией голосов и актерским мастерством он владеет искусно, поэтому ему не составило труда сыграть роль француза.
– А этот… которого я слышал в своей голове… кто он?
Ульяне заметно поплохело, она отвернулась не в силах говорить больше. И слово вынужден был взять уже опьяневший Саша:
– Его зовут Мирослав, и он… наш брат. Он живет в лесу.
– Боже, прозвучало ужасно, – закрыло лицо руками Ульяна.
– Папа говорил, что у него еще трое сыновей…
– Всех троих ему родила я, – тяжело вздохнула Уля. – Костя, Мирослав и…Изис, он назвал в честь матери Иро.
– Изис… что–то знакомое…
– Он твой брат–близнец, – пояснил Саша. – И жил здесь, пока у него не пробудился дар, как у тебя сейчас. Вообще все трое здесь бывали. Мирослав и Костя даже притворялись старшими детьми Ульяны и Игната. Вы их обожали, особенно Костю. Он тебя из лука научил стрелять. Не переживай, ты об этом скоро вспомнишь.
– Но почему об этом никто не помнит?!
– Изис… малость разозлился на нас, примерно как ты, – открыл бутылку пива Саша. – У матери была амнезия, и она не понимала, что с ним происходит, поэтому не смогла как тебя, его подстраховать. Когда у него отрасли крылья, начался полный пиз… писец. Он начал колдовать направо налево и стер всем людям память о себе, о Мирославе и о Косте.
– Когда отрастают крылья, хранитель получает знания рода, – добавила Ульяна.
– Почему вы ему ничего не рассказали до того, как это случилось? Ладно, она, – указал Дима на маму. – Но вы-то все помнили!
– Дело в том, что мама сама себе стерла память и наложила на нас заклятие, из-за которого мы не могли говорить с ней и ее родственниками о другом мире. Она хотела начать жизнь заново…
– Игнат подложил мне свинья в виде вас, – призналась Ульяна. – Своеобразная месть за мой опрометчивый поступок. Он был уверен, что вы начнете превращаться и устраивать каждый по-своему… трэш. Он таким образом хотел заставить меня вернуть себе утерянные воспоминания и… силу.
Некоторое время Дима сидел напротив родственников. Ульяна с тревогой проверила целостность талисмана, предотвращающего спонтанный прыжок. Но браслет на руке сына не треснул. Дима еще не успел набрать достаточно силы, чтобы его сломать.
– Он… убийца! – прервал молчание Дима. – Я видел, как он убил девушек, которых принесли ему в жертву!
Саша и Ульяна переглянулись.
– Дима, послушай меня… – заговорила Ульяна, – тот мир, откуда пришел твой отец, очень жесток. Он очень сильно отличается от нашего с тобой мира. Твой отец… он другой… у них другие понятия о морали… по сути… он инопланетянин. То что для нас плохо, для них хорошо.
– Я не хочу быть хранителем леса! Они – чудовища! Они едят человеческие сердца!
– Не едят! – поднял к верху палец Саша.
– Какая разница?! Они пачками убивают невинных людей, которых им приносят в жертву фанатики!
– Дим, не пори горячку, – попросил старший брат, нагибаясь вперед. – То, что Игнат на самом деле хранитель леса, не перечеркивает того факта, что он – твой отец. У тебя будет возможность обо всем расспросить самого Игната, когда вы поедете с ним в Японию. Или ты передумал? И в Японию поедут только Кристина и Денис. Им на отца злиться точно не за что.