Сегодня же над шоссе витает горьковато-пряный запах флоксов. А надо мной небо цвета вылинявшей джинсовки. Даже новомодные постройки в Жуковке смотрятся поблекшими за лето. Горячая дымка, поднимающаяся от перегретого асфальта, делает гламурную картинку новостроя размытой.
И на фоне всего этого – я, обласканная жарким солнцем Ибицы. Все динамики в моей машине грохочут так, что встречные водилы и прохожие вздрагивают и глядят мне вслед. Это сын, которому я даю иногда прокатиться на своем авто, установил там «отпадную», выражаясь его языком, акустику. Если захлопнуть капюшон кабриолета, кажется, что музыка проникает в каждую клеточку и кружит голову.
Сейчас из динамиков несется мелодия группы «Space», любимой мною со студенческих времен. Вот ведь как бывает: какой-то совершенно незнакомый мне Дидье Моруани взял и сочинил «Сувенир из Рио» . Словно всю жизнь за мной подглядывал и подслушивал. Вся жизнь моя в этой мелодии уложена. Просто по минуточкам. Аккуратно, тактично и пронизывающе.
Вот под этот «Сувенир» я на своем кабриолете и «рассекаю» – так говорит мой сын.
Сегодня 29 августа. Лето кончается. Грустно.
Заметив у ресторана «Царская охота» в Жуковке милицейский автомобиль со знакомыми номерами, я свернула на стоянку, взяла пакет с новой книгой и подошла к патрульной машине. Она была пуста. Тогда я протянула руку в окно и посигналила.
– Мать, ну что ж ты пугаешь рублевских мажоров? – чмокнул меня в щеку подошедший плотный майор в ярком жилете. Но это для всех он был майор, а для меня – друг деревенского детства и троюродный брат Митяй.
– У меня новостей – тьма! – поцеловала я его в ответ. – Но только с тобой могу поделиться.
Две гламурного вида блондинки в летнем кафе с интересом следили за нами и перешептывались. Им было непонятно, почему женщина, подъехавшая на крутом «Пежо», целуется с простым ментом.
– Что это? – Митька взял протянутый мной пакет и ощупал содержимое. – Книга? Та самая, которую ты с 18-ти лет писала? Издала наконец-то? Можно сказать – причастен. Это ты специально именно ее подгадала под юбилей?
– Ага.
– И надпись мне сделала?
– Естественно: «Лучшему Рублевскому Менту».
– Да-а-а… Слушай, мать, а ведь мы с тобой Рублевские аборигены. Звучит, а?
– Еще как! С этим можно только родиться. Этого не купишь.
– Ты буковки у дороги видала? «BARVIHA LUXURY VILLAGE».
– Это они к нам примазываются! – не слишком весело усмехнулась я.
Когда я уже выруливала со стоянки, Митька остановил меня и сказал, не поднимая глаз:
– Знаешь, тут такое дело… Женька, американец-то наш, дом свой продал. Сам не приезжал. Стыдно, наверное, или не престижно самому-то... Риэлтор все провел.
В Митькином голосе мне послышались грусть и злость одновременно.
– Знаю. Я все знаю... Женька в Москве. Я встречалась с ним позавчера в «Балчуге», где он с дочкой остановился. Они вдвоем прилетели. Познакомил меня с ней, в ресторане посидели. Вдовец он теперь. Сказал, что больше сюда не вернется. Изменился – совсем американец, как ты сказал. Но, представляешь, виски седые, а ямочки на щеках – все те же. Мне бы хотелось многое тебе рассказать, Мить. Это не для ушей моего мужа.
– Даже так? – хмыкнул Митяй, но, увидев мои глаза, покачал головой. – А я уж решил, что этой ветрянкой ты давно переболела.
– Старые раны всегда ноют в непогоду, – грустно усмехнулась я, спуская с макушки на нос темные очки. Под ложечкой застыл неприятный комок.
– Ладно, аборигенка, езжай, но не гони. Притормози у поворота на Ильинку, там асфальт меняют. Гарант наш в отпуске, должны за пять дней все уложить.
– Успеют.
– Ирка, да выруби ты свой «Спэйс»! По случаю издания книги давай нашу. И улыбнись, жизнь продолжается!
И мы вполголоса запели: «А ты, сорока-белобока, да научи меня лета-а-а-ть, да невысоко-недалеко, да чтобы милого видать».
Хорошо, что я была в темных очках. Митька расстраивается и ругается, когда у меня глаза на мокром месте.
– Как раз в тему, – с легкой грустью вздохнула я. – Ну, давай, жду вечером!
И мы разъехались.
Он – ловить незнакомцев, которых очень не любят у нас на Рублевке. А я – варить варенье. Царское…
Глава 2. Осень в Нью-Йорке. Путевые заметки
Хорошо, что я встретила Митьку, и мы сможем вечером поговорить. Мне было, что рассказать ему, а он, как никто другой из моих друзей, умел слушать. Доехав до поселка Горки-II, я свернула на стоянку к летнему ресторанчику. Села за самый дальний столик и заказала двойной апельсиновый фреш.