Осужденного капитана заперли в выжженном и оплавленном медпункте, как в тюремной камере, чем выпытывали информацию. Действительно пытали — сам говорить он отказывался два дня, за которые ему не давали еды и воды, и Оранжевый с Красным заявили — лопнуло терпение, нужно узнать, что происходит, — и взяли инструменты… Синий отправился было с ними, но быстро вышел зелененьким и долго дышал через рот, сорвав шлем с головы…
Лайм горько плакала — тяжело было принимать жестокость мужа, но ради сохранности семьи она была готова притвориться, что за стеной не терзают человека. Слышал ее всхлипы даже Фиолетовый, что в столовой подпирал лбом стекло витрины…
Красный выглянул в коридор ближе к обеду:
— Он будет говорить.
И молчаливый экипаж надвинул на глаза зеркальные визоры, прежде чем зайти в медпункт.
Сгорбившийся Белый сидел перед ними на стуле без скафандра и шлема, придерживал рукой живот. Двухдневная диета не подкосила его здоровья, но недавняя пытка мешала как следует разогнуться и хорошенько вдохнуть воздух с привкусом копченой пластмассы.
— Роза и Циан действительно погибли не случайно, — тяжело произнес мужчина, облизнув высохшие губы. — На борту есть… самозванец. Предатель, импостер, чужак — называйте, как хотите. Ему нужен корабль…
— Зачем ему эта развалюха? — удивился Черный, и на него посмотрели. — Серьезно, с нее даже воевать не получится.
— Целей я не знаю, — мучительно продолжил Снег. — Мою семью взяли в заложники и держать обещали до тех пор, пока я не доведу корабль до Полюса, чего бы мне это ни стоило. У меня любимая жена, двое детей, младшему всего два года исполнилось…
— У всех дети! — крикнула Лайм, стиснув кулаки. Муж придержал ее за плечо, успокаивая.
— Не у всех они в плену, — возразил капитан. — Мне велели не обращать внимания на происходящее на борту… Что бы ни творилось. Я не знал, что самозванец будет убивать экипаж.
— То есть, именно затем, чтобы среди нас скрылся чужак, нам велено молчать о личных данных и прятаться друг от друга? — подал голос Фиолетовый из угла. Он изваянием торчал на оплавленной и ставшей безопасною решетке вентиляционной шахты.
— Да, — значительно поседевший за последние дни мужчина закашлялся, и Синий подрагивающей рукой подал ему свою бутылку воды.
— Нас всех собираются убить? — негромко и робко даже, несвойственно себе, уточнил ремонтник.
— Да, — повторил командир.
— Пиздец.
— Твою мать…
— Прекрасно, блять!
— Давайте его сами убьем! — Оранж выступил вперед, как айсберг среди тюленей, и ударил кулаком по раскрытой ладони. — Вычислим ублюдка и вышвырнем в космос!
Такая идея пришлась экипажу по вкусу, и люди даже воспряли духом, словно хищники, учуявшие подраненную и ослабевшую добычу. В глазах за визорами зажглись недобрые огоньки.
— А что, если чужак не один? — прервал ликование Фиолетовый. — Вы об этом не думали? Снег уже нам врал, мог соврать и о количестве врагов.
— Тебе что-то не нравится? — Оранжевый вышел из команды и угрюмо надвинулся на Тенька так, словно тот сам попросился за борт. — Ты говори, говори. Нам тут всем интересно, не ты ли падаль. Изначально самый бесполезный в команде.
— Да, зачем вообще с нами летит рекламист? — живо поддержала его жена. — Все знают, что в рекламе всегда ложь! Самые искусные лжецы в рекламе!
— Только кислород на него тратим!
Ощущая возвращение знакомого нервного тика в правое колено, Фиолетовый поразился про себя тому фактом, что почти не боится смерти в данный момент. Лишь внутренний подъем чего-то противоположного ужасу. Это злое вдохновение? Он готов самостоятельно шагнуть в шлюз, чтобы доказать идиотам, что они выбирают не того…
— Геолог на корабле тоже не слишком-то нужен, — голос Желтого словно разбил морок и вернул Тенька в происходящее здесь и сейчас. А в медпункте, тем временем, Оранжевый зло уставился на нового спорщика, которого — ах, какая жалость! — в бесполезности не уличить. Без навигации и калибровки курса на бортовом компьютере никто никуда не долетит вообще.
— Что-то против имеешь?!
— Контраргумент. Ты агрессивный уёбок. Конец контраргумента.
— Сука, — выдохнул геолог. — Ну если Фиол предатель, то ты с ним заодно…
— Хочешь вышвырнуть меня в космос — валяй, — при произношении этой фразы в желудке что-то заледенело и ухнуло, но Фиол продолжал смотреть на Оранжа прямо. Ноги уже не дрожали. — А твоя женушка пускай выкинет вслед за мной моего ребенка… Но если после этого на борту продолжатся убийства, все будут знать — самозванцы здесь вы: ты и твоя семейка.
— Подозреваешь меня?! — взревел Оранжевый, но приблизиться больше не смел, так как вид выброшенных в космос родных детей пронесся перед его внутренним взором. — Докажи!
— Сам доказывай, ты первый на меня наехал!
— Придурки, Белый еще не всё договорил, — одернул обоих Красный.
— Люди… — капитан закашлялся и утер рот рукой. — Постарайтесь не оставаться в одиночестве. Одиночку легче убить. Ходите парами или тройками… Это всё, что я могу сказать.
— Ты ведь знаешь, кто чужак, знаешь?! — Оранж схватил Белого за грудки и приподнял над стулом.
— Да отвяжись ты от него! — рявкнул Синий, вмешиваясь. — Он не может сказать, тупой ты мудак, он хочет спасти семью!
— Срал я на его семью, у меня своя!..
Это было невыносимо, как инфразвук в шаговой доступности, и Фиолетовый незаметно покинул медотсек.
Страшные догадки не только оправдались, но и оказались на деле хуже, чем он думал. Связь наверняка не работала потому, что самозванцы перехватывали отправление сообщений, и никакой спасательный челнок никогда не прилетит. Корабль заправится на автономной станции, где не у кого попросить помощи, и встанет на последний отрывок пути, самый дальний, где конечным пунктом ждет лишь недружественный людям Полюс, на который самозванец/нцы собирается/ются добраться без балласта…
Голографическое пианино молчало, поскольку сейчас в настроении Фиолетового не оставалось ни одной ноты. Его сопровождали грохот чужих шагов, треск корабельной обшивки и напряженное гудение плафонов с потолка и стен…
Тенёк стоял у большого окна очень долго, а когда приглушенный свет сообщил о наступившем времени сна, то фиолетовые ботинки с трудом оторвались от пола, как будто успели прирасти к нему, и понесли хозяина в крио-отсек.
— Привет, малыш. Пора просыпаться…
========== Фиалки под инеем ==========
— Капитан, надо поговорить.
— Что еще ты хочешь услышать?
Фиолетовый не рискнул вскрывать наглухо задраенный медотсек и заходить внутрь, поэтому говорил через отлаженный на двери коммуникатор. Пожарище стало карцером для Белого, которого не выкидывали в космос, а хранили на случай необходимости подтвердить капитанский полномочия, и вообще… Пока что опасались уничтожать.
— Я хотел узнать кое-что, — прислонившись плечом к твердой поверхности двери, Тенёк покосился в коридор. Мигала панель коммуникатора. — На меня покушались вскоре после нашего с Вами разговора. Я пытался убедить себя в том, что это совпадение, но, как понимаете, не получилось. Жажду правды.
Камера над дверью неторопливо совершала оборот, охватывая коридор. Астронавт не обращал на нее никакого внимания.
— Да. Нападение спровоцировал я, — спустя долгое-долгое молчание голос Белого донесся через помехи, как из глубин колодца. — Изначально тебя не считали проблемным, но после того, как ты проявил наблюдательность и рассказал об этом, я понял, что ты угроза.
«Это я-то угроза?»
Холодно. Как же чертовски холодно на этом дурацком корабле.
— Это ТЫ пытался убить меня, Снег? — аж в горле пересохло. Нет, не от страха.