— Чего замолк, сладкоголосая птица юности? — Михаил толкает Фёдора локтем.
— Так, товарищ старший лейтенант, старуха эта…. Глаза…. — бойкий парень растерян и удивлён. — Как теперь дальше? Она же сниться будет!
— А вот так и жить, Федя. Чтобы потом было не стыдно в эти глаза посмотреть.
Ротный помолчал. Потом, неожиданно для себя, продолжил:
— У меня вот прошлый раз не вышло, хоть и нет в том моей вины.
Дальше ехали молча, думая каждый о своём.
К полудню девятнадцатого ноября батальон без особых происшествий вышел к албанской границе. Не считать же происшествием утреннюю бомбёжку при снятии с лагеря — греческие истребители перехватили бомбардировщики на подлёте, и те высыпали содержимое бомболюков далеко от цели. Бомбы перепахали горный склон, а часть листовок ветер донёс до прогревающих моторы танков. Ушлый Баданов притащил одну командиру роты. Михаил расправил на броне смятый листок. Бумага невысокого качества, часть букв смазана и шрифт непривычный — будто подшивку «Нивы» в библиотеке листаешь.
БРАТЬЯ!
Приказы безбожнаго большевистскаго правительства в очередной раз пытаются заставить лучших сынов РОССИИ кровью заплатить за осуществление своих людоедских планов!
Вам лгут о необходiмости защiтить страну, подвергшуюся нападению злобнаго агрессора. НЕ ВЕРЬТЕ наглой брехне сталiнских прихвостней! Наследнiки велiкай Римской имперiи встали на защиту порядка и веры от коммунистов, обманом захватiвших власть в православной Греции!
Доблестный воин! Поверни оружие против комиссаров, переходи на сторону единственной силы, способной сломать хребет краснопузой сволочи, что загнала великий Русский народ в колхозы и лагеря! Правительство Италии гарантирует сохранение жизни и свободы, и предоставит возможность сражаться с нашим общим врагом – коммунiстами в рядах свободнаго русскаго легиона!
В противном случае все не греки, захваченные непобедимой итальянской армией, будут считаться бандiтами и будут расстреляны на месте! Глупцы, вставшие на пути доблестных фашiстских легионов, будут уничтожены!
Сделав правильный выбор, предъяви эту листовку представителю итальянской армiи.
— Хоть бы ошибки исправили, грамотеи. Но яти с ерами убрать догадались… Гляди, Фёдор, как легко белое за чёрное выдавать, если совести нет. Греки их, считай, голыми руками лупят в хвост и гриву, а они — «непобедимая итальянская армия». Кретины. Похоже, беляк писал, недобитый. СвободнАго РусскАго, как же. Содержание отрабатывает, холуй фашистский.
Фунтиков складывает листовку, и бросает в командирскую сумку:
— Политруку отдам, пусть вечером политинформацию организует. Фёдор, зачем тебе столько? Сдаваться собрался?
Боец, ничуть не смущённый тем, что Фунтиков увидел его с целой пачкой прокламаций, широко улыбается:
— Газеты-то или будут, или нет, а это даже рвать не нужно – как раз размер подходящий, товарищ старший лейтенант! — и под дружный хохот экипажа кидается ловить очередную порцию бумаги.
На марше ротный замечает, что Фёдору какая-то мысль не даёт покоя – боец шмыгает носом, вертится, но задать вопрос решимости не хватает.
— Не мельтеши, боец, танк раскачиваешь. Спрашивай уже.
— Я про листовку, товарищ старший лейтенант. Вы сказали — греки их голыми руками лупят. А в Испании фашисты победили ведь. Вы нам вчера рассказывали, как там воевали.
Фёдор смотрит на командира, не зная, рассердится тот или нет.
Как ему объяснить-то доходчивей?
— В Испании, Федя, не фашисты победили. Там республиканцы проиграли. Порядка не было, каждый сам по себе воевал — коммунисты наособицу от анархистов, только интербригады дрались нормально. Потом буржуи блокаду организовали. Я как-нибудь подробнее расскажу. Смотри за небом внимательнее, тучи сегодня выше поднялись, не свалилось бы на головы что-нибудь потяжелее листовок.
Передовая — гнездо огромного паука. Бегут во все стороны, пересекаются под всеми возможными углами провода полевых телефонов, заплетают ловчей сетью полосу в десять — пятнадцать километров вдоль линии фронта. Укутанные в изоляцию тонкие медные жилки — нервные волокна современной войны. Конечно, есть радио, только не всякий приказ стоит орать в эфир. Кроме того — радиостанция вещь дорогая и хрупкая, имеет склонность жаться к большим штабам. В стремительной атаке танковой лавины, в кабине самолёта альтернативы радиосвязи нет, но простые пехотинцы и артиллерия всё ещё вертят ручки полевых телефонов. Повинуясь электрическим импульсам, отправляются к невидимым целям снаряды, перемещаются массы войск и поднимается в атаку пехота. Бывает, по неосторожности или из-за шального осколка паутина рвётся, но это не критично: бегут вдоль линий паучки-связисты, суетятся, не находят покоя, пока не восстановят разорванную нить.