Всем участникам ускоренного строительства приказом директора была объявлена благодарность и выплачены премии. Я также вошел в их число. Для более узкого круга устроили скромный банкет, на который пригласили Вагифа и меня. Отец восседал рядом с директором и время от времени поглядывал на меня с доброй и, как мне показалось, счастливой улыбкой. Тосты были за скорый перелом войны.
Но потряс меня неожиданный тост директора уже ближе к завершению банкета. Он предложил выпить персонально за Вагифа и меня. Пожелал нам дальнейших строительных успехов. Я сильно смутился и даже низко опустил голову, как в школьные годы, когда подвергался словесной «порке»… что делать, к похвалам я не привык.
На следующий день с нескрываемой грустью пришлось освободить уютную комнату, где долгую зиму провел в состоянии небывалого творческого порыва при рождении своего первого архитектурного детища. Мне нужно было определиться, чем заняться дальше.
По дороге с работы отец высказал твердое желание, чтобы я после вынужденного перерыва продолжил учебу. Он предлагал завершить школьное или получить среднее техническое образование по архитектурно-строительному профилю. Не исключалась также попытка поступления в вуз. Этот вариант он считал наиболее приемлемым, поскольку из-за войны в вузах был катастрофический недобор. А мой, пусть и небольшой, жизненный и практический опыт давал больше шансов, чем обычным абитуриентам.
Я с отцом полностью согласился, хотя сам больше склонялся к продолжению учебы в техникуме с архитектурным уклоном. Такой как раз был в Артемовском. Учеба в нем позволяла бы чаще навещать родителей. А поскольку до предполагаемой учебы оставалось еще много времени, я изъявил желание заняться полезным делом и, соответственно, немного подзаработать. Отец с пониманием отнесся к этому. Он перечислил возможные варианты временной работы: подготовка специальных форм (так называемые «опоки») под заливку в литейном производстве либо освоение одного из видов станочного оборудования.
Окончательное решение пришло неожиданно. Все три бригады во главе с Вагифом временно остались без работы. Молодые работники стали получать извещения из районного военкомата о предстоящем призыве в армию. Оставшиеся, по ежегодной традиции, решили в начале весны податься на лесозаготовки Северного Урала в таежные леса Туринска и Тавды.
Таежная глубинка
Вагиф предложил мне поехать с ними. Он и раньше рассказывал мне о сезонных выездах целыми артелями на лесозаготовки. Труд это нелегкий, с физической нагрузкой, бытовыми неудобствами. Однако он не лишен романтики и способствует всесторонней закалке. «Это занятие для сильных духом и телом людей», – заключил Вагиф.
Когда я поведал родителям об этом, отец пожал плечами:
– Тебе решать. Ты уже взрослый.
Мама разволновалась и стала отговаривать. Включилась в разговор и сестренка. Она весело закричала:
– Возьми меня с собой! Это так интересно! Я буду помогать пилить и таскать бревна.
На следующий день, как бы мимоходом, в гости наведался Вагиф. Разговор невольно переключился на предстоящий отъезд в глубь таежных лесов. Он подробно и успокоительно поведал маме о специфике предстоящих работ. Заверил, что я буду постоянно находиться под его наблюдением. А первое время мне будет поручена работа по замеру и определению объема заготовленной древесины. От ее точности зависит сдельный заработок всей артели. Постепенно меня начнут привлекать и к посильному физическому труду. В заключение Вагиф сказал:
– Не волнуйтесь, от этой работы за многие годы никто не заболел. Возвращались все окрепшие и с деньгами.
В ходе нашего обсуждения я вдруг вспомнил о директоре лесхоза из Туринска, с которым нас свела судьба при переезде из Астрахани на Урал. Он тогда, то ли в шутку, то ли всерьез, под новогодние тосты предложил приехать к нему поработать. При нашем расставании на клочке бумаги даже оставил свои координаты. Я ее сохранил и показал Вагифу. Он прочитал и оживился.
– Мы знакомы с ним уже давно. Наши артели трудятся на территории, которая относится к руководимому им лесхозу. При первом знакомстве он говорит, что у него и у Чапаева совпадают имя и отчество. Разница в том, что Чапаев лихо рубил головы, а он лихо руководит рубкой леса.
Мы с мамой переглянулись и рассмеялись. Ведь нам он представился в вагоне точно так же.