Пальцы почесывают темную полосу, идущую от ушей к носу и придающую псу озабоченный вид. Г незачем следить за своей рукой. Возможно, она не в состоянии больше держать оружие, зато сразу приспособилась к размерам мохнатой рожицы, которую прикосновение хозяина буквально завораживает. До чего же забавен этот немой диалог между тем, кто вроде бы сосредоточенно ест, не отвлекаясь, и тем, кто, казалось, вслушивается в непроизнесенные слова, ловя их на лету. Но вот приходит черед десерта, то есть трубки, и хотя Ромул не в восторге от всех этих спичечных игр и заставляющих его чихать клубов дыма, выразить свою досаду он не осмеливается даже намеком. Потом для разминки прогулка по саду.
— Послушай, ты все заметнее прихрамываешь. Дай–ка я погляжу.
Силой уложив Ромула на подстилку, Г осторожно ощупывает лапу. Ромул глухо скулит, посапывая носом.
— И за что мне достался такой неженка, — громко произносит Г ворчливым тоном, который так нравится псу.
Протирая марганцовкой слегка воспалившуюся рану, Г говорит не переставая. Он понял, что следует говорить за двоих и что пес инстинктивно улавливает смысл сказанных слов. Существуют слова «собачьи» и слова «человечьи», они почти одинаковы, даже такие большие уши, как у Ромула, не могут отличить их, поэтому останавливаться не следует. Стоит потерять нить, и можно услышать заливистый лай, еще не отработанный Ромулом должным образом, но вызывающий у собеседника несомненный интерес.
— Что? — спрашивает Г. — Что ты там рассказываешь? Да ты, я вижу, шутник.
С лечением покончено. Ромул хочет встать.
— Нет, ты останешься здесь. Вздремни малость. Меня ждет работа.
Незнакомое слово, но мрачное, ибо хозяин уходит в другую комнату. Как трудно, однако, быть послушным.
Глава 6
Г аккуратно раскладывает папки, письма, заметки. Второпях он все перепутал, но президент Ланглуа был человеком методичным, и содержимое каждой папки указано на этикетках: «Переписка», «Индосуэц», «Адреса», «Письма», «Копии», «Разное», «Собака»…
Собака? Что это означает? Г начинает листать досье Ромула. Тут всего понемногу. Прежде всего, родословная, что–то вроде паспорта.
Имя собаки: Ромул.
Порода: немецкая овчарка.
Пол: мужской.
Окрас: черный с рыжиной.
Шерстный покров: жесткий, прямой остевой волос. На шее волос длинный, плотный. На верхней части ног образует очес.
Рост: нормальный.
Дата рождения: 20 мая 1987.
Зарегистрирован в центральной картотеке: № 422. Недостатки: скошенный круп, хвост крючком.
— Еще чего! — возмущается Г. — Крючком! Какая глупость.
Он открывает дверь, и Ромул проскальзывает у него между ног, бегает по комнате, все обнюхивая. Г останавливает его, поймав за ошейник.
— Дай–ка взглянуть на твой хвост. Замечательный хвост. На некоторых ничем не угодишь! А это что такое: «скошенный круп»? Круп абсолютно безупречный. Лежать. Не двигаться. Я работаю.
Продолжая изучать документы, Г шепчет:
— Клеймо, да… за ухом. Тампоны, таблетки, ясно, ясно! Сразу видно, ты отличный пес. A–а, вот это уже лучше. Хотя как сказать! Напечатано из рук вон плохо. Так что же тут говорится? «Кормить два раза в день — постная рубленая конина. Хлеб, рис и отруби. Рыбная мука. Минеральные соли. Пшеничные ростки. Не больше двух фунтов мяса в день. Корм следует давать в определенные часы. Не полагаться на консервы, при длительном употреблении они могут принести вред».
Г со вздохом откладывает листок.
— Бедняжка! Как все сложно! Погоди, на обратной стороне еще что–то есть. «На крайний случай в ожидании ветеринарной помощи следует запастись аптечкой. Бинты, вата, марля…» У меня это есть! «Перекись водорода, марганцовка, лейкопластырь…» Да, все есть! «Пенициллиновый порошок, ножницы и хирургические щипцы…» Все, все у нас имеется, правда, артист? Труднее всего раздобыть конину. Видишь ли, здесь она не в ходу. Дичи — сколько угодно. Свинина — пожалуйста. Но лошадь — другое дело. Это все равно что товарищ.