Жантом встал, закурил сигарету, чтобы скрасить одиночество. От горьких воспоминаний не осталось ничего, кроме клубов тумана. Как записать то, что невозможно сформулировать? Тем не менее он полон решимости повторить попытку. Ему не дают покоя откуда–то отчетливо всплывшие в памяти люди в белом. Одного, в очках, он вспомнил. Второй тоже в конце концов раскроет свой секрет, даже если придется пострадать, принуждая его к этому. Их связывают между собой носилки… Спокойно. Им еще слишком рано выходить из тьмы забвения. Но ему уже удается выразить словами этот образ, без замирания сердца воспроизвести повседневную сцену: двое санитаров несут больного. Никто от него не требует описывать это ярко и четко. Просто запечатлеть в общих чертах, потом продолжить рассказ, написать о своем потерянном детстве, а затем как бы невзначай вонзить скальпель в потаенную полость, откуда хлынет черная кровь.
И вот новость! От одного к другому, по телефону, распространится слух: «Жантом написал удивительную вещь, нечто вроде автобиографии, это на голову выше «Бириби». Он отказался от красивого, элегантного стиля. Думается, это многообещающая вещь. Может потянуть на Гонкуровскую премию».
Жантом улыбнулся. Он очень устал, но в то же время остался очень доволен первой попыткой. В конце концов, пусть он в чем–то виновен и не в состоянии признать, но ведь тот мальчишка никак не мог совершить чудовищный поступок. А если он что–то украл? И в голове малыша это сразу же превратилось в непростительное преступление. Допустим! Но теперь охватившая его идея расследования наверняка выльется в книгу. Он готов исповедоваться публично, лишь бы ему вернули перо.
Раздался звонок. Его призывает к себе Мириам. Как некстати. Он ведь погрузился в приятную мечту. И вот как раз сейчас ему придется демонстрировать ей улыбающееся лицо, а она начнет гадать, что он затевает. Он завязал пояс на халате и спустился. Зеленый свет. «Пешеходы могут идти». Вошел в кабинет Мириам. Та курила, растянувшись на своем кресле сложной конструкции, позволяющем занимать самые замысловатые позы. Ленивым жестом показала на столик, где в полном беспорядке валялись заметки, написанные от руки, листки календаря, астрологические журналы.
— Давайте прервемся, — проговорила она. — Друг мой, ведь вы все равно бездельничаете…
— Позвольте, — прервал ее Жантом. — Я как раз напряженно работал.
В ответ она проворковала оскорбительным, исходящим из глубины горла насмешливым тоном.
— Вы только посмотрите, — сказала она. — Рене Жантом работает. А над чем?.. Позвольте спросить?
— Над романом, представьте себе.
— И давно?
— Вы меня утомляете, дорогая. Это вас не касается.
— Возможно. Но есть бумага, которая нас обоих касается в равной мере. Читайте. Она на столе… Это счет от управляющего.
Жантом пробежал глазами листок, вполголоса повторил указанную сумму.
— Ну? — спросила Мириам.
— Он нас просто душит. Так больше продолжаться не может.
Мириам приподнялась, оперевшись на локоть.
— Правда? Я с вами согласна. И думаю, что пришло время, когда вам снова следует принимать участие в оплате расходов. Тем более что вы теперь наконец принялись за работу. И вполне естественно…
— Понятно. Не продолжайте. Я понял. Надеюсь, что через несколько месяцев…
— Попросите аванс. А пока поговорите с управляющим. Почему я всегда должна улаживать щекотливые вопросы?
Жантом пожал плечами и направился к двери.
— Подождите, — остановила она его. — Не убегайте. Я не хотела вас обидеть. Присядьте на минутку. Вон там, на пуфик, так мы окажемся на одном уровне. Возьмите сигарету…