***
Следующая точка — аптека. Но не та, что в центре для богатых, куда, вероятно, ходил Хейл, а небольшая, захудалая аптечка на окраине, где мог болтаться местный фармацевт, не боящийся лишних вопросов и видящий больше, чем следует.
Аптека «У Морриса» оказалась именно таким местом. Небольшое, узкое помещение, заставленное склянками с разноцветными жидкостями, пахнущее лекарственными травами, пылью и одиночеством. За прилавком, заваленным коробками и пузырьками, стоял сам Моррис — пожилой, сутулый человек в выцветшем халате, с добрыми, уставшими глазами за очками с толстыми линзами.
Я, изобразив легкую боль в спине, купил пластырь и баночку аспирина, завязал разговор о плохой погоде и ноющих старых ранах.
— Слушайте, а к доктору Хейлу многие ходят? Слышал, он лучший в округе. Может, и мне к нему записаться, раз уж со спиной беда.
Моррис фыркнул, снимая очки и протирая их краем халата. — Лучший? Самый дорогой. Для кого-то это и есть лучший. Ко мне его рецепты иногда приносят. Не сам, конечно, его служки.
— На что же он такое выписывает? — нарочито невинно поинтересовался я.
— На морфин, в основном.
— На морфин? — насторожился я, делая удивленное лицо. — Это же сильнодействующее. У него что, много тяжелых, неизлечимых больных? Больных раком?
— Паллиативных, говорит он. Для облегчения страданий. — Моррис бросил взгляд на дверь, как бы проверяя, не подслушивает ли кто, и понизил голос до конспиративного шепота. — Только я поглядываю — дозы большие. Непропорционально большие. И рецепты частые. И не на одни и те же имена. То одна фамилия, то другая. Странно это. Все по протоколу, бумажки в порядке, печати, подписи, а чутье мое старое, фармацевтское, говорит, что нечисто. Но кто я такой, чтобы спорить с самим доктором Хейлом? Он — светило, а я — так, торгаш таблетками. Скажешь слово — и аптеку мою закроют по надуманной причине. Так что молчу.
Я поблагодарил, оставил на несколько монет больше, чем следовало, и вышел. Картина прояснялась. Хейл не только делал незаконные аборты и хранил секреты богачей. Он приторговывал наркотиками, выписывая их по липовым рецептам на подставные имена. Это объясняло и часы, и картины, и этот кабинет-дворец. И это давало кому-то серьезный рычаг давления на него. Кто-то явно знал о его маленьком бизнесе и использовал это.
***
Я посмотрел на часы. Было еще рано. Я решил проверить другую ниточку из дневника Лоретты — архив местной газеты. Редактор, Роберт Лоусон, по словам Марианны, был честным, но запуганным человеком. Возможно, страх перед настойчивым детективом из Лос-Анджелеса окажется сильнее страха перед местными боссами. Или, по крайней мере, я смогу разговорить его.
Редакция «Гленвью Газетт» помещалась в небольшом, невзрачном кирпичном здании на задворках главной улицы, пахшем типографской краской, дешевой бумагой и старыми новостями. Лоусон, немолодой уже человек с усталым, породистым лицом интеллигента и добрыми, умными глазами за стеклами очков, сидел за заваленным гранками и рукописями столом и с мрачным видом правил какую-то статью, яростно вычеркивая целые абзацы красным карандашом.
— Мистер Лоусон? Джон Келлер. Хотел бы взглянуть на ваши подшивки за прошлый год. Для одного расследования.
Лоусон вздрогнул, поднял на меня испуганный, растерянный взгляд, будто пойманный на месте преступления школьник. — Подшивки? А с какой целью? У нас все есть в открытом доступе… в городской библиотеке. Я могу дать вам адрес.
— Отдел периодики закрыт на ремонт, — солгал я. — А дело срочное. Касается пропавшей девушки. Джейн Уоллес. Вы ведь помните это дело?
Имя снова сработало как пароль. Лоусон побледнел, заерзал на стуле, поправил галстук. — Я… я не знаю. У меня куча работы. Газета должна выйти завтра утром. И… и мистер Кроу, наш главный спонсор, не любит, когда посторонние копаются в наших архивах. Это внутренняя кухня.
— Я уверен, мистер Кроу не будет против, если это поможет прояснить судьбу молодой девушки, — я положил на стол хрустящую пятерку. — Это за ваше время и неудобства. Я буду быстр.
Лоусон посмотрел на деньги, потом на меня, потом снова на деньги. Совесть боролась со страхом. В итоге страх проиграл, но ненадолго. Он медленно кивнул, сунул деньги в карман и, оглядываясь по сторонам, повел меня в маленькую, запыленную комнатушку в глубине здания, где полки были уставлены папками с подшивками газет.
— Вот за прошлый год. Только, пожалуйста, быстрее. И… и никому не говорите, что я вас пустил.
Я не стал терять времени. Я быстро нашел номер за предположительный период исчезновения Джейн. И там, на третьей полосе, была скромная, в две колонки, заметка: