В этот момент дверь церкви с скрипом открылась, впуская полосу вечернего света. В проеме возникла высокая, плотная фигура. Артур Эллис. Он вошел внутрь, и дверь медленно закрылась за его спиной. Он был в своем темном пальто, руки в карманах. Он не выглядел угрожающим. Он выглядел... спокойным. Смертельно спокойным.
— Прервал богослужение, отец? — его скрипучий голос был почти любезным. — Извините. — Его глаза перешли на меня. — Келлер. Ты как непрошеный гость на похоронах. Всех похоронах.
Он не сделал ни одного движения, чтобы достать оружие. Он просто стоял и смотрел на меня. Его взгляд был тяжелым, физически ощутимым. Это была психологическая пытка. Демонстрация силы. Он показывал мне, что я ничего не могу сделать. Что он пришел сюда не для стрельбы. Он пришел, чтобы насладиться моментом. Чтобы посмотреть, как я ломаюсь.
— Ты остался без друзей, детектив, — произнес он. — Блейк — в тюрьме. Эдгарс — на вскрытии. Торрес — в бегах. Хейл — где-то трясется от страха. Ты один. Совсем один. Твой клиент не получит желаемого.
Я молчал. Сердце колотилось где-то в горле, но я заставил себя дышать ровно. Он не станет стрелять здесь, в церкви. Не сейчас. Это было бы слишком грязно. Он давил. Давал мне последний шанс бежать. Чтобы охота была интереснее.
— Я пойду, — сказал я тихо. — Не провожайте.
Я повернулся и пошел к выходу. Я чувствовал его взгляд у себя между лопатками. Каждый шаг давался с невероятным усилием. Я ожидал выстрела в спину каждую секунду. Спина покрылась ледяным потом.
Я вышел на паперть, залитую багровым светом заката. Я не побежал. Я медленно, мерно, заставляя себя, дошел до своей машины. Сел за руль. Завел двигатель. И только тогда позволил себе выдохнуть.
Он был здесь. Он был везде. Мой «Плимут» был помечен. Ехать на нем было равно самоубийству.
Я поехал не в мотель. Я поехал в заведение, которое сдавало в аренду автомобили. Оставил свой «Плимут» за углом и выбрал самый потрепанный «Форд» начала 40-х. Через минуту двигатель астматически закашлял, и я был за рулем.
Я нашел убогий придорожный мотель в соседнем городке, с оплатой наличными без вопросов, и заперся в номере. Только тогда я позволил себе дрожь. Только тогда я достал свой помятый блокнот и начал набрасывать план. Они отняли у меня все козыри. Оставался один — правда. И ее нужно было обнародовать. Громко и бесповоротно.
***
Я позвонил Лоусону с таксофона. Он снял трубку после первого гудка.
— Келлер? Черт возьми, где ты? Все ищут тебя! По городу слухи, что ты следующий!
— Ты чуть не стал пособником моего убийства, Роберт, — сказал я без предисловий. — Твоя статья всколыхнула осиное гнездо. Эллис убил Эдгарса. Но статья — бомба. Нужно больше. Нужно добить их.
— Я... я не знаю, смогу ли, — в его голосе снова зазвучал страх. — Они сожгут редакцию! Убьют меня!
— Они сделают это в любом случае! — я стиснул трубку. — Ты стал голосом. Единственным голосом. Ты должен продолжать. Мы встречаемся. Час. Заброшенная заправка на трассе 12. Один.
Он согласился. Не потому что был храбрым. А потому что был загнан в угол, как и я.
Он приехал на своем потрепанном седане, оглядываясь через плечо. Он выглядел уставшим до смерти, но в его глазах горел ожесточенный огонь професссионального журналиста. Страх превратился в ярость.
— Я получил кое-что, — он сказал, доставая из внутреннего кармана смятый конверт. — Анонимка. Бросили в почтовый ящик газеты. Про Донована.
Я вскрыл конверт. Внутри были машинописные строки. Без подписи. В них подробно, с датами и именами, описывались домогательства Донована к мальчикам из воскресной школы. Одна из жертв, теперь уже взрослый парень, описывал, как Донован заставлял его молчать, суля райские кущи и грозя адским пламенем.
Я посмотрел на Лоусона. Кто-то внутри системы начал мстить. Кто-то, кто знал все грязные секреты и кто решил, что пришло время свести счеты. Может, один из помощников Блейка, которому надоело быть пешкой? Или кто-то из обслуги Кроу? Неважно. Это было оружие.
— Слабейшее звено, — прошептал я. — Донован. Он уже на грани. Добьем его.
Лоусон кивнул, его лицо стало решительным.
— Я напечатаю это. Завтра же. С анонимными свидетельствами. Но нам нужен кто-то, кто публично подтвердит это. Иначе это будут просто слухи. И возможные судебные иски.
— Я найду кого-то, — пообещал я.
На следующее утро я поехал по адресу, указанному в анонимке. Дом был маленьким, покосившимся, с облупившейся краской. Мне открыл мужчина лет сорока, с усталым, иссеченным морщинами лицом рабочего. За его спиной я увидел испуганное лицо женщины и подростка, который тут же юркнул в другую комнату.