— Принимать желаемое за действительное — не лучший способ решения проблем, — отвечает он, не отводя взгляда и явно не ощущая неприязни от того, что твое лицо в каких-то двадцати сантиметрах от его.
— Иногда в людных местах я снимаю слуховой аппарат. Знаешь, для чего? — Неожиданным вопросом ты застаёшь его врасплох.
— Мне не интересно, — отвечает он совершенно искренне, но тебя его мнение мало волнует.
— Дело в том, что посторонние шумы отвлекают и иногда искажают реальную картину мира. Но выключи звук… — ты снимаешь с уха аппарат и окунаешься в тишину.
«…И всё встает на свои места», — продолжаешь ты, не слыша ни единого своего слова.
«Ахуенная история. Продай нетфликс», — выговаривают его губы.
«С тобой то же самое… — продолжаешь ты терпеливо объяснять. — Говорить-то ты можешь, что угодно. Но выключи звук, и ты видишься мне совсем другим».
Ты протягиваешь к нему руки, ловишь концы куртки, вставляешь штифт в нижний ограничитель молнии и застегиваешь ее до самого горла парня. Мудила наблюдает за твоими действиями, не выказывая недовольства.
«Холодно. Простынешь», — бросаешь ты, после чего садишься в машину и выруливаешь на дорогу. Слуховой аппарат вставляешь в ухо лишь на светофоре. Сказал ли он что-то тебе на прощание или нет, ты не знаешь. И не уверен, что хочешь знать.
========== Встреча 4 ==========
Нервно барабанишь пальцами по столу, гипнотизируя стрелки часов. До конца рабочего дня осталась пара минут, но тебе уже не терпится сорваться с места. Прошлую пару дней ты только и делал, что работал, как вол, и думал о Мудиле. Если в момент ухода от него ты был уверен в своей правоте насчет взаимного интереса со стороны гопника, то уже через пару часов пробудились первые нотки сомнений. Возможно парень просто не такой отморозок, каким пытается казаться. Хотел отшить тебя полюбовно, а ты встал в позу в намеренье навязать ему собственные чувства. Он натурал, а ты лезешь к нему со своими предпочтениями. Предпочтениями, которые он разделять не обязан. Не обязан испытывать к тебе симпатию. Не обязан ровным счетом ничего.
Чутье?
В жопу чутье.
Интуицию туда же.
И седьмое чувство до кучи.
Нашелся, блин, экстрасенс.
Карты еще раскидай и заяви ему, что видишь ваших детей и долгие годы совместной жизни.
«Нельзя же быть таким тупым, Серега!» — мысленно воешь ты.
«Вообще-то можно…» — сыпет соль на рану внутренний голос.
Навязчивые червивые воспоминания лезут в голову, подтверждая тот факт, что всё и всегда у тебя исключительно через задницу. И это сейчас не о сексе. Память беспощадно подбрасывает флэшбэки о твоих предыдущих жалких попытках построить с кем-то отношения. Первая попытка: друг из университета, в которого ты был тайно влюблён. Тогда ты еще боялся своей ориентации, и не то что другим, не признавался в ней даже себе. Но алкоголь всё расставил по своим местам. В пьяном угаре ты полез к другу целоваться, а он тебя внезапно не оттолкнул. Первый секс ты помнишь смутно. Чего нельзя сказать о его последствиях. Хранишь в памяти, будто ядовитую драгоценность, смятую пустую кровать поутру. Опустошение после произошедшего. Косые взгляды в университете. Стыд за себя. За то, каков ты есть. За то, что не являешься тем, кого в тебе хотят видеть другие. Хочет видеть человек, внезапно из друга превратившийся в пренебрежительного незнакомца, смотрящего на тебя, как на грязь. Хреновый период. Всеобщее давление не давало дышать, а одиночество сжирало изнутри. Душу рвало на части. Но ты это выдержал, вытерпел, выстрадал и извлек урок. Принял себя и перестал скрывать симпатию к мужскому полу.
Быть может, та первая, смятая алкоголем, ночь и отправила тебя по неправильному пути? Ведь затем отношения даже с открытыми геями так или иначе не ладились, ограничиваясь парой совместных ночей. А все потому, что партнёров ты всегда выбираешь совершенно тебе не подходящих. Тот же Мудила… На что ты рассчитываешь? Серьезно полагаешь, что сможешь затащить его в свою жизнь? А дальше что? Будете вместе чаи распивать? По пятницам смотреть сериалы, а в выходные ездить за город? С ним? С парнем с вытатуированной на лбу надписью, ярко характеризующей его во всех смыслах? Посмотри кто на такую парочку со стороны, умерли бы со смеху! Тебе и самому смешно. Сквозь слезы.
Стрелки часов вновь издеваются над тобой, передвигаясь со скоростью черепахи. Ты настолько на взводе, что кажется, будто воздух вокруг наэлектризован. Все мышцы напряжены. Работники обеспокоенно поглядывают в твою сторону.
Подходит он тебе или нет, какая, к черту, разница?! Ты хочешь его. Ничего не можешь с собой поделать. Хочешь и всё тут! И если, как он сам утверждает, шансов нет, тебе следует убедиться в этом. В последний раз. Съездить в последний гребаный раз, получить правду в виде кулака, врезающегося в скулу, и, наконец, успокоиться. Вот чего ты хочешь, но тягучее время беспощадно. Оно будто дает тебе шанс переосмыслить всё ещё раз. Или два. Или тысячу. Вспомнить всё и всех. Довести себя до состояния невменяемости, чтобы не осталось сил ехать к неминуемой гибели своей нервной системы.
«А все потому, что на самом деле ты едешь не чтобы получить от ворот поворот. Ты все еще надеешься. И в этом твоя главная ошибка».
Шесть вечера. Срываешься с места быстрее, чем твои подчиненные. Вихрем проносишься мимо рабочих столов к лифту под прицелом десятков удивленных глаз. Нервно нажимаешь на кнопку вызова до тех пор, пока створки лифта не распахиваются перед тобой. Стучишь ногой по полу, пока спускаешься вниз. Почти бежишь к машине. И лишь оказавшись за рулем, неимоверным усилием воли останавливаешь себя. Набираешь в легкие побольше воздуха. Пытаешься успокоиться. Сконцентрироваться. Взять себя в руки.
Через двадцать минут ты у злосчастного магазина. Рядом никого. В отдалении замечаешь одинокий огонек сигареты на детской площадке, окруженной потухшими фонарями. До ушей доносится заунывный скрип, разносящийся по всему двору. Кто-то, как и ты, кого-то ждет? Или просто релаксирует? Или же…
Да нет, Мудила тебе мерещится везде и всюду. Это уже становится невыносимой навязчивой идеей. Включаешь радио, чтобы отвлечься, при этом не теряя огонек сигареты из виду.
«…Но что-то в тебе есть и это сводит с ума.
Что-то в тебе есть, но что, не знаю сама…»
Вырубаешь радио как ошпаренный. Не представляешь, где радиостанция откопала подобную древность, но это уже даже не смешно.
Сигаретный огонек тухнет. А через мгновение появляется другой. Не так уж и много никотиновых наркоманов курят одну за другой. Или тебе просто хочется в это верить, чтобы притянуть за уши не слишком реалистичную теорию.
Была не была. Вылезаешь из машины и уверенно идешь в темноту навстречу оранжевой точке, маячащей впереди, и скрипу, источник которого явно находится в той же стороне.
Под ногами хлюпает ноябрьская грязь, смешиваясь с миллиметровым слоем мокрого снега. Каждый раз, погружая начищенные ботинки в жижу, ты невольно ощущаешь беспокойство за то, что под ногами окажется яма, в которую ты провалишься по самое горло. С опаской продолжаешь двигаться в сторону скрипа, и вскоре различаешь очертания фигуры, сидящей на детских качелях. Именно они издают этот скрип каждый раз, когда несуразно большой для качелей человек то упирается ногами в землю, отклоняя их назад, то сгибает ноги в коленях, заставляя качели качнуться вперед.
Даже почти в полной темноте ты безошибочно узнаешь Мудилу. Замечаешь привычно распахнутую куртку. Рваные колени джинсов. Убитые в хлам кеды, явно промокшие насквозь. Светлые волосы, слипшиеся в волнистые сосульки от мелко моросящего дождя.
Ты молча проходишь и усаживаешься на соседние качели. В нос бьет еле ощутимый запах крови.