— Это только мое решение, Уитни. И ничье больше.
Почему он так на нее смотрит? Как будто оценивает ее, как будто ждет чего-то. Уитни почувствовала себя неуютно.
— На самом деле меня совершенно не интересуют детали, Алекс, хотя, я уверена, отцу они будут интересны. А сейчас я бы хотела одеться. Поэтому, если ты соизволишь уйти…
Глаза его сощурились.
— Я действительно думаю, что тебе следует поинтересоваться деталями, Уитни.
— Не могу представить зачем, особенно если учесть, что у нас с тобой нет абсолютно никаких общих проблем.
Медленная вымученная улыбка скривила его рот.
— Неужели?
Глаза Уитни вспыхнули гневом.
— Послушай, я не знаю, какие у тебя проблемы. Но я не собираюсь стоять тут и позволять тебе…
— Мне придется поделиться ими с тобой, бэби. Ты тут стоишь, как общипанная курица, почти голая и все еще пытаешься изображать из себя владелицу поместья — настоящую леди.
Тон его был холодный, и в голосе слышались злобные нотки, которые пугали ее. Но она не собиралась показывать ему свой испуг, даже если для этого ей потребуются все силы.
— Вовсе я не голая, — сказала она внешне спокойно. — И я бы тут не стояла, если бы ты был хоть чуть-чуть джентльменом. Если нам этого разговора не избежать, то лучше уж поговорим в библиотеке через час.
Зубы Алекса блеснули на его загорелом лице.
— Верно. Я совсем не джентльмен, и не забывай об этом.
— Где уж тут! Ты пользуешься любой возможностью, чтобы напомнить об этом.
— Точно так же, как и ты не упускаешь случая напомнить мне, что я — не Тернер.
Она тяжело вздохнула.
— Давай выясним все раз и навсегда, — сказала она тихо. — Я тебя сюда не приглашала, Алекс. Ни на этот пляж. Ни на ранчо. И уж определенно ни на обед вчера вечером. Поэтому, если тебе тут не нравится…
Он рассмеялся.
— А какой замечательный был обед! — Он шагнул к ней. — Твой отец не заключал пари, что я стану лакать суп прямо из супницы?
— Это смехотворно. Я не собираюсь стоять тут и… Она собралась пройти мимо него, но он схватил ее за плечо.
— Однако он прошел не так, как ожидали вы с Дж. Т., правда? — Холодная усмешка тронула его губы. — Черт побери, меня так и подмывало схватить супницу, чтобы посмотреть, что вы с Дж. Т. станете делать. Вы так отчаянно старались угодить мне, что, возможно, последовали бы моему примеру.
Уитни вывернулась из его рук.
— Ты ошибаешься, — произнесла она холодно. — Я ведь сказала тебе, что ты — свинья. И если бы мне надо было решать…
— Но ведь не тебе. — Последовало молчание, и Алекс отвернулся. — Конечно, ты права. Ты не звала меня сюда,
Она смотрела, как он сунул руки в карманы и стоял, глядя на море.
— Твой отец звал.
Она подождала, не скажет ли он чего-нибудь еще. Через несколько секунд она откашлялась.
— Ты же ему поможешь? Желваки заходили у него на щеках.
— Я не знаю.
— Ты не знаешь… что это значит? Алекс резко повернулся к ней.
— А что ты знаешь о ситуации, в которую попал твой отец?
Уитни пожала плечами.
— Не много. Я знаю, что он — в долгах и что возникли некоторые проблемы с оборотом наличных…
— Проблемы с оборотом наличных? — Он оскалился в злобной усмешке. — Это мягко сказано. Больше похоже, что наличных нет вовсе. «Тернер Энтерпрайзиз» на грани развала.
— По-моему, ты драматизируешь ситуацию. Да, моему отцу нужен заем. Но…
— Он теряет деньги, тысячу в день. Она уставилась на него.
— Я не понимаю. Алекс пожал плечами.
— В этом-то вся неприятность. Никто не хочет понять — за исключением, возможно, людей, которые работают на твоего отца.
В горле у Уитни пересохло, и она сглотнула.
— Но… ты же собираешься помочь ему!
— Возможно.
— Что значит «возможно»? Ты же сказал…
— Я сказал, что он нуждается в помощи. Но я не филантроп. Я ссужу твоему отцу, сколько ему нужно, но только тогда, когда буду уверен, что и для меня тут есть кое-что.
Она посмотрела на него, сбитая с толку.
— И что же ты решишь? Совсем недавно ты сказал, что твое решение не зависит ни от кого, кроме тебя самого. Ни от вкладчиков, ни от аудиторов…
Алекс кивнул, не сводя с нее глаз.
— Они уже сделали свою работу, Уитни. Я прочел их отчеты.
— И?..
— И теперь я делаю свою работу. — Он подбоченился. Довольная улыбка играла у него на губах. — Это неортодоксальный метод. Думаю, именно его «Уоллстрит джорнэл» назвал «барометром Барона». — Улыбка стала еще шире. — Но до сих пор это срабатывало.
Уитни хмыкнула.
— Послушай, я уверена, что мой отец нашел бы это занимательным. Почему бы нам не вернуться в дом и…
— Что я делаю, когда намереваюсь субсидировать какую-то компанию, — перебил он ее, — так это засучиваю рукава, оставляю портфель в машине и иду на передовую.
— Звучит впечатляюще. А что это значит, если перевести на нормальный язык?
Алекс пожал плечами.
— Это значит, что я сую нос в замочную скважину. Я говорю с людьми и получаю информацию из первых рук. Я с головой влезаю в дело, прежде чем бросить им спасательный круг.
— То есть ты хочешь удостовериться, что спасательный круг не обернется тяжелым якорем и не потянет тебя на дно.
Он посмотрел на нее с удивлением.
— Ага. Точно.
Она дернула плечом.
— Это что-то вроде того, что я проделывала, когда открывала свои «Обеды за минуту». Идея казалась хорошей — но на бумаге. И я не хотела ввязываться в это, пока хорошенько не разведаю обстоятельства.
— И следовательно, ты проверяла, разговаривала с людьми…
— Да. Мне повезло — у меня была подружка, которая знала Лос-Анджелес вдоль и поперек, ведь я, в конце концов, была там новым человеком. И это очень помогло, потому что она была шеф-поваром, и знала многие заведения общественного питания, и ей доверяли… она получила за месяц больше информации, чем я смогла бы собрать за… — Она вдруг запнулась и удивленно посмотрела на Алекса. — Что означает твой взгляд?