Алекс отступил и взял ее за плечи.
— Поцелуй меня, черт тебя побери. Поцелуй меня, ты же хочешь этого.
Тошнота подкатила к ее горлу.
— Пожалуйста, — прошептала она, — не делай этого. Я… я себя неважно чувствую.
Лицо его потемнело.
— Я презираю тебя, это ты хотела сказать?
— Нет. Я просто… Алекс, пожалуйста.
Он взял ее лицо обеими руками и склонился над ней. Рот его прижался к ее губам, она почувствовала острый укус его зубов и затем соленый привкус крови. Волна тошноты поднялась из глубин ее живота.
— Умоляю тебя, — прошептала она.
— Вот именно, умоляй меня. Я хочу услышать, как ты будешь умолять меня, чтобы я тобой овладел. Потому что я больше не хочу тебя, черт тебя возьми! Ты слышишь меня, Уитни? Я не хочу тебя!
Слезы навернулись у нее на глаза. Вот чего она боялась, вот о чем догадывалась, чего ждала со страхом. Алекс хочет, чтобы она ушла из его жизни. Господи, о Господи…
— Ну? — Он повернулся к ней лицом. — Я жду, любовь моя. Что ты теперь скажешь?
Отчаянье, гораздо большее, чем она ожидала, навалилось на нее, но она все-таки заставила себя посмотреть ему в лицо и сказать слова, которые должна была сказать.
— Первое, что я сделаю завтра утром, — свяжусь с адвокатом.
Алекс выдохнул сквозь зубы:
— Отлично. Но скажи ему, я хочу, чтобы это все закончилось как можно скорее.
— Да. — Она кивнула. — Скажу. И как только я найду место, где поселиться, я соберу свои вещи и подготовлю их к отправке.
Он поморщился.
— Не беспокойся, — сказал он. — Дом — твой. Черт, он всегда принадлежал тебе. Эта вычурная кучка кирпича является владениями Тернеров. Я всегда был тут чужим.
Он окинул ее долгим взглядом, а потом развернулся и зашагал к двери. Уитни зажала рот руками. «Алекс, — мысленно кричала она, — Алекс, не оставляй меня! Я люблю тебя».
— Алекс, — его имя вырвалось у нее шепотом. Она сделала шаг вперед, протягивая руки, и он оглянулся. — Алекс, — повторила она, и тогда тошнота накатилась на нее. Глаза ее закрылись, и она, потеряв сознание, рухнула к его ногам.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Уитни посмотрела на доктора с недоверием. — Нет, — сказала она тихо, — этого не может быть.
Доктор пожал плечами.
— Моя дорогая миссис Барон, нет ничего невозможного, неважно, какие меры предосторожности вы предпринимали.
— Может быть, вы ошибаетесь? Наверное, есть другие тесты?..
— Даже самый зеленый практикант смог бы диагностировать здоровую, нормальную беременность. Через семь месяцев вы и ваш муж станете счастливыми родителями.
— Мой муж — он знает? Вы сказали ему? Доктор кивнул.
— Конечно. Я разговаривал с ним прошлой ночью после того, как осмотрел вас. — Он взглянул на нее, защелкивая свой саквояж. — А теперь запомните: постельный режим на несколько дней, а после вы сможете возобновить нормальный образ жизни.
Нормальный образ жизни. Разве развод — это нормально для женщины, которая только что узнала, что беременна?
Доктор нахмурился.
— У вас есть какие-то вопросы, миссис Барон?
«Да, — подумала она. — О да». У нее было много вопросов, но на них нельзя найти ответы на дне этого маленького черного саквояжа.
— Нет, — сказала она, — никаких вопросов.
— Ну, тогда я ухожу. Ваш муж под дверью, ходит туда-сюда, как тигр в клетке. — Он улыбнулся. — Он горит желанием увидеть вас, и я не осуждаю его. Он очень беспокоится.
Уитни закрыла глаза, когда дверь захлопнулась. Она не могла представить беспокойство Алекса. Он только что собрался разводиться с женой, которая ему не нужна, а теперь оказалось, что она носит его ребенка.
Его ребенок. Она провела рукой по животу. Ребенок Алекса растет в ней. Те дикие сладкие ночи в его объятиях произвели новую жизнь.
Слезы стояли у нее в глазах. Эта ужасная беременность режет ей грудь, как ножом. В конце концов, останется доказательство той недели в Сан-Франциско. Ребенок, которого она не планировала, ребенок, которого никто не хочет…
Нет! Нет, это неправда. Она хочет этого ребенка. Он — ее, ее и Алекса. Он остался от того, что могло бы быть, но не произошло.
Дверь распахнулась, появился Алекс — вид у него был такой, как будто он не спал всю ночь. Под глазами темные круги, рубашка помята, но ей хватило и одного взгляда, чтобы прочесть на его лице, как он был расстроен. Она ожидала, что он будет зол, но тут было нечто другое. Он был похож… похож на змею, сжавшуюся кольцом и выжидающую, чтобы ужалить.
— Ну, — сказал он, — черт побери, это вносит некоторую неразбериху в ход вещей, не так ли?
— Нет, — сказала она спокойно, — не вносит. Ничего не изменилось.
Алекс подбоченился.
— Тебя не затруднит дать разъяснения?
— Доктор велел мне оставаться в постели несколько дней. Но как только я встану на ноги, я найду место…
— Место? — Голос его был нежен, как кошачье мурлыканье. — Какое еще место?
— Как-какое? Место, где жить. — Значит, ты собираешься оставить ребенка? — Да.
Он холодно улыбнулся.
— Давай все выясним. Ты собираешься уйти от меня, найти квартиру и родить ребенка?
— Верно, — сказала она спокойно, хотя никакого спокойствия она не чувствовала. Под одеялом руки ее были сжаты, а пальцы дрожали от волнения.
— А как ты собираешься зарабатывать на жизнь, пока это произойдет?
— Я не стану просить тебя ни о чем, если ты об этом хочешь меня…
— Отвечай на вопрос, — сказал он резко. — Тебе нужны будут деньги за квартиру, на еду, медицинское обслуживание. Где ты их возьмешь?
Уитни пожала плечами.