На мероприятие слетались фестивальщики и коллективы из разных мест, и молодежь отрывалась, общаясь и заигрывая друг с другом. Тут не важно было, знакомы они или нет, можно было схватить девчонку или заманить парня подальше в лес, объявить себя нечистью и не надругаться, конечно, но нацеловаться вволю.
А там уж каждый сам решал, как далеко он готов зайти.
Поэтому, как уже говорила, я не любила это мероприятие и старалась избегать, но тут собралась и я. Хотелось доказать прежде всего себе, что я не хуже всяких Анжелик, и помочь Миланке.
То ли приезд на междусобойчик высоких гостей, то ли еще что, но в этот раз все вели себя прилично, была даже культурная программа, где коллективы смогли показать себя. Прибывшие организаторы фестивалей Миланкой ожидаемо заинтересовались и после того, как она перестала носиться заполошной птицей, я представила ее им. Все шло тихо, мирно, весело и с огоньком, точнее костром, который разожгли к вечеру, чтобы устроить прыжки. Какой-то парень звал меня прыгать, я отказалась. Внезапно поняла, что в свои 24 стара я уже для всего этого — гуляний, посиделок, хороводов. Захотелось уединиться и спрятаться от всех. Только пошла в наш с Милкой домик, как она схватила меня за руку:
— Лин, ты чего? Пойдем, сейчас же надо будет цветок папоротника искать.
— Мил, не хочу, правда.
— Павлина, это традиция, ты не можешь отказаться. К тому же на тебя все смотрят, — добавила она шепотом.
Оглянулась — действительно смотрели. Спину буравил Олег с его Анжеликой. Чуть кивнула, приветствуя. На девушке было простое летнее платье, но очельник она все-таки надела, сам же парень был в косоворотке и простых брюках. Когда-то я специально для него их придумывала, чтобы в народном стиле, но и просто так носить можно было. Он еще и картуз надел, и цветок заправил. Из времени язычества выбивался конечно, но вдвоем они все равно смотрелись органично и красиво — высокие, стройные, чернявые, сразу видно — одного поля ягоды. Отвернулась. С другой стороны на меня тоже смотрели — один из организаторов, с которыми я днем вела переговоры, рассказывая о мастерской и Миланкиной студии, о том что через нас проходят почти все фольклористы, что бываем мы на большинстве фестивалей по всей стране, и что у Миланы почти все расписано. Просто секретарем у нее тоже вроде как я числюсь.
— Павлина Николаевна, присоединяйтесь, — поддержал подругу организатор.
Терпеть не могу, когда меня величают по имени-отчеству, имя мне свое не нравится. Ну подумайте сами — Радостева Павлина Николаевна. Это мама у меня не от мира сего, сказала, что она у родителей одна и будут меня звать “из рода Павловых”, мол, нет у ее отца больше наследников. Папа с ней согласился. Он всегда с ней соглашается, и смотрит с обожанием, хотя они уже тридцать лет женаты. Аккурат после такого же праздника и поженились. А как вы думаете, я оказалась во все это движение втянута? У меня родители кто-то вроде староверов, живут в деревне, уединенно, своим хозяйством. Я в 16 из дома уехала, в училище поступила, на учителя технологии выучилась. Вот только с детьми работать не стала, попала в Миланкины руки и с ней и осталась. Родители в мою жизнь не лезут, но присматривают, Милка их друзей родственница.
— Миланочка говорит, что это будет очень весело, — продолжил мужчина, с огнем во взоре глядя на подругу.
Ага, весело ему будет ночью по лесу гоняться за огоньками. Ладно, если ноги-руки не переломает. Впрочем, обычно часть “охотников” быстро отсеивается (и спасибо за это кровососущим комарам), а остальные быстро ловят “цветочек”. Впрочем, тот и не старается сильно убегать.
Миланка опять на меня с мольбой посмотрела и глаза на Олега со спутницей скосила. Ладно, до елок дойду, потом скажу, что ногу подвернула и домой вернусь.