“Ему, наверное, скучно тут одному и он не откажется поговорить со мной”, — предположила я.
— Кто такой Алазар? Никак не могу вспомнить, — спросила я. Слово царапнуло край сознания, будто чем-то отдаленно знакомым, но я так и не смогла поймать даже кончика хвоста от воспоминаний.
— Так называется наш мир, — пояснил Змей, протянул руку к этажерке, снял один томик и небрежно бросил его ко мне на кровать.
Осторожно убрала кружку на стол, взяла и раскрыла книгу.
“Сорок царств Алазара” — чуть засветилась надпись на титульном листе.
О, ради этого, пожалуй, можно и задержаться!
Книга оказалась интереснейшей, и на какое-то время я даже забыла, где нахожусь. Оказывается, на Алазаре есть и люди, и оборотни, и нечисть. Хотя это я и так уже поняла. И у меня все время, пока я читала книгу, на подкорке зудело ощущение, что я это вроде уже когда-то знала, но забыла. Странное такое ощущение, но я не стала думать о нем. Царства были не только на Земле, но и под землей, под водой, в толще гор и даже на небе. Попасть в некоторые можно было легко, а куда-то фиг доберешься, вход скрывался и охранялся. Где-то жили только люди, где-то только ведьмы и оборотни, но чаще вперемешку. Отношение к магии тоже было разное, где-то она поощрялась, а где-то безжалостно искоренялась. И это все в одном мире! С ума сойти, как они тут живут?
Пока я читала, Змей ушел в ответвление грота и вскоре оттуда донесся запах еды. Чуть слюной не захлебнулась, как аппетитно и вкусно пахло. Последнее время разносолами меня не балуют, так что кочевряжиться не стала, книгу отложила и завернувшись в одеяло, призраком самой себя поплыла бесшумно на кухню.
Глянуть же надо, чего он там готовит, может он, как любой хищник, и человечинкой не брезгует. Обнаружила очаг и Горыныча в… фартуке. Фыркнула, сдерживая хохот, и он тут же обернулся.
— Босиком не ходи, простынешь, — сказал мне. — Обувь твоя под кроватью, не поленилась бы, нашла. Скоро готово будет, надень туфли и мой руки.
Он кивнул на рукомойник с ведром в углу и я бегом побежала обратно. Мои туфельки были на месте, надела, одеяло вернула на кровать, аккуратно заправив ложе. Книгу подумала и не стала убирать далеко, почитаю после обеда.
И с мыслью “сейчас меня покормят, сейчас мы будем кушать” и настроением шаловливой Маши из мультика вернулась в кухню мыть руки.
— Садись, — велел Горыныч.
Несмотря на его размер и грузность, двигался он легко, так что я невольно залюбовалась.
— Может, помочь? — предложила.
— Ага, посуду потом помоешь, — согласился Змей.
Ладно, посуду, так посуду, не стала я спорить, следя за моим пленителем.
Ужин был потрясающий, во-первых, свежий хлеб, не знаю, где уж он его взял, но то чуть ли не теплый был, да с хрустящей корочкой. Во вторых, здоровый кусок зажаренной баранины. Хорошо, что я не сторонник ПП, иначе я бы плюнула на все свои принципы и все равно съела бы все до последней крошки. Ну и картошечка, рассыпчатая да с маслицем, мня-мня-мняшечки!
— А почему не репа? — спросила, припомнив что-то из представлений о быте славян.
— Потому что картошку выращивать проще и выгоднее, — сообщил Змей. — Ну, рассказывай, кто такая и откуда взялась?
— Павлина Радостева, — снова представилась я, — попаданка.
— Давай-ка подробнее попаданка, пока чай пьем.
Ну, чай был, конечно, не чаем, а отваром из трав, но тоже очень вкусным и с медом. Кружка была большой так, что держать ее приходилось двумя руками, зато и пить можно было долго. Змей, кстати, ел аккуратно, хоть у него и “лапки”, и полотенце дал чистое и свежее, чтоб от жира вытираться, благо, что с таким ужином можно без приборов обойтись, поэтому ели мы руками. Впрочем, я привыкла уже в походах так питаться.
Прячась за кружкой, рассказала все, как попала сюда, как обряд прошла, как теперь выход ищу. Татуху показала, которая после пожара видимо устыдилась и присмирела.
— Сожжет, — подтвердил Змей, осмотрел своенравное украшение. — Обряд на Купалу силу имеет большую.
Если до этого у меня была какая-то надежда, что не может это все правдой быть наверняка разная нечисть меня просто запугивает, о сейчас внутри все оборвалось.
— И что делать?
— С мужем полюбовно договариваться, чтоб обратно метками поменяться.
— Поменяться? Я ему никаких меток не ставила, — поспешила откреститься я.
— Связь-то брачная, обоюдная. Если бы ты к нему ничего не чувствовала, знаки бы не появились. На тебе его знак, а на нем — твой. Со своим-то можно справиться, а вот чужой бунтовать будет, тем более, что ты думаешь, что к мужу ничего не испытываешь.
Ну, насчет “ничего” это неправда, на самом деле испытывала я много чего — и злость, и обиду, и любопытство, и женский интерес, но вот любви там точно не было.