Я остался стоять тут, немного охуевший с его действий. И вот гадай теперь, что ему в голову пришло. Но он не стал закрывать дверь за собой, так что, может, он хочет попробовать вытрясти из них хоть что-нибудь, и чтобы я сам всё это услышал? Ага, и будет всё, как обычно.
– Добрый день, – поприветствовал их он, и тут же подъебал. – Или и не такой уж?
Когда он только зашёл, все резко замолчали – тишина продолжалась и сейчас. Я прямо видел их лица, искажённые в недовольстве – как они на него обычно смотрели, когда он их бесил. Всегда, как только он появлялся в их поле зрения, то есть.
– Неприятные новости от господина Скарела?
– Иммер Мейриона снова дала отказ, – недовольно сказал кто-то, и послышался шорох бумаг.
Видимо, говорить с ним нормально никто не собирается. Ну да, другого ничего и ожидать не приходится. А есть ли смысл у этого вообще?
– И это всё? – с насмешкой фыркнул Эльнедил. – С самого начала же было ясно, что она не согласится на подобные условия.
А он совсем не рассматривает вариант, что и она когда-нибудь сдастся? Не, просто он так говорит, как будто все всосали, а он один знал правильный ответ и изначально всем говорил, что так и будет, а ему никто не верил, и вот, где все они теперь есть. Но Иммер ведь и правда может заднюю дать в скором времени. Ему бы тон сбавить.
– Нет, не всё, – хмуро ответили ему.
– Или вас госпожа Микаэла огорчает? Как вы тут о ней высказались, господи, как неприлично.
Так, значит, принцессу зовут Микаэла. Очень странно, что тут используют титул “господин” с именем, а не с фамилией, но предположим. Вообще, не слишком ли нормальное имя для этого места? А то всякие там Митраграр, Эльнедил, Дреорл, и тут на, блять – Микаэла. Странно это, нет?
– А вы ей, вообще-то, нравитесь.
Сенат? Ей нравится Сенат? Я в ней уже разочарован.
– По крайней мере, против вас она ничего не имеет.
– Не завидуйте.
А Эльнедил ей не нравится, то есть? Что-то у меня всё больше и больше оснований думать, что у нас тут любовная линия начала проявляться, и ещё какая – целый, блять, треугольник. И это если мы всех главных персонажей узнали. Но вообще “Эльнедил\Лесар/Микаэла” это, как бы, вполне объяснимая хрень, и ненависть между двумя крайними тоже не особенная. Всё понятно и логично.
– Как там господин Скарел? Не говорил, когда приедет?
– А вам не терпится его увидеть, я посмотрю? – хмыкнул кто-то.
– Да не сказал бы. Просто интересно, сколько у меня есть времени.
А Лесар не рассказывал, что ему Десклок написал? Ну, там, вроде как, говорилось об этом, и всё такое. Что господину Скарелу просто больше нравится бухать с какой-то там женщиной, пока его жена болеет, а сына пытаются убить. Красота, не жизнь.
Хм, а если они там с Иммер развлекаются..? Ну, может, он таким путём решил пойти – так же явно больше шансов получить от неё это ебливое согласие. Думаю, так оно всё и есть.
– Он снова отложил свой приезд. Этельлорд всё никак не угомонятся.
А им-то что, господи? Какое им дело, что их внук\племянник\кто-то там ещё женится не на человеке? Это так важно для них, что ли? Может, я чего-то не знаю..
– Пф, – фыркнул Эльнедил. – Тут такие вещи происходят, а он со своей ненаглядной возится.
Забавно звучит. Он про Иши сейчас, да? Но Скарел не с ней возится сейчас, ой, не с ней.
– Вам не стыдно так говорить? – у кого-то сразу же пригорело.
– Не знаю, что тут стыдного. Как мне кажется, состояние единственного сына должно быть важнее, чем какие-то там разлады с семьёй жены.
Так Лесар единственный ребёнок, ага.. Блять, это не очень. Но вообще, Эльнедил прав. Думаю, если бы Скарел хотел, он бы приехал. Что-то его там ещё держит, не только Иши со своей семьёй, и Иммер.
– Не вам об этом говорить.
– У него сейчас много проблем, и он должен оставаться в Эльфегорте.
Ну да, чтобы вам не мешать. Хотя если он прижмёт Эльнедила, это будет уже помощь, но разве под носом у “Его Императорского Величества” у них получится свои тёмные дела ворошить? Непонятно, как к ситуации относиться.
– Вот только этого не хватало, – протянул Пахан. – Мало было того, что вы снова объявились, портите нам всё, уже в который раз.
Интересно вот, а что они пытались сделать ранее? Надо будет поспрашивать. Местные такие говорливые, пиздец. Хорошо, с одной стороны. Но иногда утомляет.
– Ещё и этот, – гневно прорычал он и замолчал, не найдя слова, – свалился на нашу голову.
“Я бы с радостью этого не делал, знаете ли”, – про себя сказал им я.
Я, как бы, не виноват, что оказался тут. И я бы с радостью вернулся, но, блять, вы ж не хотите этого делать. Я ж, блять, вам нужен для чего-то там.
– К слову, об этом, – довольный моим упоминанием, перебил его Эльнедил. – Зачем он здесь?
Ему по-прежнему было дохуя весело. Я посмотрю, как он будет улыбаться, когда его ножом пырнут или ещё что-нибудь подобное сделают. Он же доведёт их когда-нибудь, они перестанут его выходки терпеть, и тупо избавятся от него. Много вариантов есть сделать это так, чтобы их не заподозрили. С лестницы столкнуть. Из окна. Можно ещё свалить вину на кого-нибудь. Хотя Лесар не долбоёб, догадается, что подлянка какая-то, но всё равно – они, вроде как, не дауны, по крайней мере, на такие вещи, и могут всё продумать. Я надеюсь. Просто это будет интересно, вот и всё.
– Это абсолютно не ваше дело, – отрезал Пахан, осознав, к чему свёл тему.
– Как это не моё, когда имеет ко мне отношение на прямую?
И какое же, интересно? Или это будет очень странная прямая.
– Вы переоцениваете свою роль.
Вот мне тоже так кажется.
– Нет-нет-нет, – настаивал Эльнедил. – Лесар мне давно и несколько раз говорил, что вы с самого начала, как только приехали сюда, твердите о том, что ему нужно лечение.
Какое ещё, нахрен, лечение..? Лесар чем-то болен? А почему это ни разу не выделяли? В смысле, по нему и не скажешь, что он вообще болеет, что говорить о “серьёзно”, да и к нему и не относятся, как к больному. Ну, полагается, что при таких особо не шумят, не изводят их истериками и ссорами, а тут, простите, Лесара доёбывают так, как будто он бессмертный. Тем более, опять же, никто и ни разу не упоминал, что он чем-то болеет, хотя это, вроде как, неприлично, и всё такое, но могли бы и намекнуть хотя бы раз. Но ни стражники, ни служанки, ни Сенат, ни Эльнедил – никто и словом не обмолвился. И что решаем?
Да и похоже, что раньше об этой болезни и не вспоминали даже. Значит, не такая уж она и серьёзная? Получается, желание и возможность вылечить больного появилось только после приезда сюда, да? “Совпадение? Не думаю”. Типа, нет контроля, и всё – можно дебоширить?
И почему они вообще заговорили именно об этом? Я здесь из-за болезни Лесара, что ли? А как я отношусь вообще к этому, объясните мне? По такой же прямой?
– И что вы даже нашли некий метод, способный ему помочь.
То есть, эта болезнь по их меркам неизлечимая, или что? В смысле, у них же тут “ма-а-агия” есть, и что, получается, даже она не может помочь в этой ситуации? Что-то дурные у меня предчувствия по поводу этого способа.
– При том, что это – первый подобный случай за всю историю.
И что они собираются делать с этим тогда? Раз “первый случай”. Нет, а что это за болезнь? Вдруг ВИЧ? Хотя вряд ли. Полагается, ему вообще неоткуда взяться, да и что уж там – если бы это был ВИЧ, было бы достаточно известных случаев. Хотя хрен знает, как тут со способами передачи дело обстоит: шприцов у них нет, что и о наркоте говорить, кровь они не переливают, даже понятия не имеют, как это делать. А что касается секса, то вдруг они верные друг другу дохуя, и болезни тупо не распространяются вне семьи? Господи, да ну нахуй, нашёл, о чём думать.
Так, значит, это какая-то неведомая болезнь, первый случай за всю их историю, и даже магия не помогает, и, о, чудо, они, вдруг-внезапно-неожиданно, нашли способ. А каким боком тут причастен я, мне скажут, нет? Хотя ладно, господи, всё и так понятно. Лесар же сказал, что я им для обряда нужен, ну и всё. Чего мозги ебать.