- Честно говоря, понятия не имею, - отвечает Малдер. – Это ты жила с ним под одной крышей в течение последнего года. Я бы предположил, что к настоящему времени ты, вероятно, будешь иметь куда лучшее представление о том, что происходит, чем я.
- Не особо, - признает Сэм. – Он редко бывает дома, а когда все же возвращается, то запирается в библиотеке или в гостиной с мистером Спендером или еще с кем-нибудь из своих дружков. – Она кривится от отвращения. – Был там один странный мужчина, который приходил в дом мистера Спендера во Фредериксберге ужасно часто. И у меня от него мурашки.
- А от Спендера, значит, нет? – уточняет Малдер.
- Разумеется, от него тоже, но по-другому, - отвечает Саманта. – Мистер Спендер всегда такой… холодный. Судя по его виду, он считает, что мир вокруг может сгореть дотла, и ему на это было бы совершенно наплевать. Но тот другой мужчина… - Она содрогается. – Он смотрит на меня так, словно ему бы хотелось зажарить меня на ужин.
Малдер хмурится, мгновенно обеспокоенный этим заявлением.
- И отец ничего ему по этому поводу не сказал? – спрашивает он, и Саманта качает головой.
- Я встречала его только в доме во Фредериксберге – по крайней мере, пока что. Думаю, раз это дом мистера Спендера, папа вряд ли считает, что может возражать против выбора гостей. Так что я просто стараюсь оставаться наверху, подальше от них, или отправляюсь на прогулку или поездку в экипаже всякий раз, как Алекс составляет компанию остальным.
Как только Саманта называет это имя, Скалли резко вскидывает голову, а сидящий рядом с ней Малдер вздрагивает от неожиданности.
- Алекс? – переспрашивает он, и Саманта кивает.
- Да, Алекс Крайчек, так его зовут. Не знаю, приходится ли он сыном одному из друзей отца или мистера Спендера, но вероятнее всего, так оно и есть, потому что он гораздо моложе всех остальных в их маленькой компании.
Малдер переводит взгляд на Скалли, озадаченно хмурясь.
- Тот подслушанный тобой разговор в переулке во Фредериксберге прошлым летом, - говорит он. – Тем вечером, когда мы поехали в театр с Дианой. Разве ты не говорила, что…
- Да, того мужчину звали Алекс, - соглашается Скалли. – Думаешь, это может быть тот же человек?
- Полагаю, что это довольно удивительное совпадение, если это не он, - признает Малдер. Саманта недоумевающе переводит взгляд между ними.
- О чем вы? Какой разговор? – спрашивает она. Скалли прикусывает язык; каким бы сильным ни было ее предчувствие касательно участия Дианы в каких-то темных делишках, она не может утверждать этого наверняка и хотя и поделилась своими соображениями с Малдером, чтобы предупредить его о возможной угрозе, но не чувствует себя вправе рассказывать о своих подозрениях кому-то еще – особенно тому, кто, как ей кажется, испытывает еще более сильное, чем она, предубеждение против Дианы.
Малдер, однако, не склонен к проявлению подобной щепетильности.
- Вечером того дня, когда мы со Скалли прибыли во Фредериксберг в прошлом июле, - начинает он, - и отправились смотреть «Макбета» с Дианой, Скалли вышла в антракте подышать свежим воздухом и услышала, как Диана разговаривала в переулке с кем-то по имени Алекс.
Эта информация не производит на Саманту такого сильного впечатления, как ожидала Скалли.
- Да, Диана с ним знакома, - подтверждает она. – Я много раз видела, как они общались во Фредериксберге. Мне всегда казалось, что они друзья.
- Когда я спросил ее об этом, - нахмурившись, продолжает Малдер, - она сказала мне, что этот Алекс просто друг мистера Спендера, надеявшийся на то, что Спендер предоставит его сыну работу в одном из своих офисов в Калпепере. - Саманта недоверчиво фыркает. – Полагаю, это неправда?
- Я никогда не видела Алекса Крайчека в Калпепере, - отвечает она. – И на вид он примерно вашего с Дианой возраста, так что если только мистер Спендер не начал с недавнего времени нанимать на работу грудных детей, не представляю, как у него может быть достаточно взрослый ребенок, чтобы история Дианы обрела хоть какую-то правдоподобность.
Малдер встревоженно смотрит на Скалли.
- Есть вероятность, что это был другой Алекс, - приводит она слабый довод, но Малдер грустно качает головой. Скалли не чувствует никакого триумфа, который, как ей когда-то казалось, она испытает, если убедит Малдера в том, что Диана не та, за кого он ее принимает: вместо этого она ощущает сильнейшую скорбь, осознавав, каким преданным он, должно быть, себя сейчас считает.
- Я бы поверил этому, Скалли, если бы не последняя ночь перед моим отъездом из дома Спендера и возвращением в лагерь… - Он внезапно замолкает, неуверенно покосившись на Саманту, которая слушает их разговор затаив дыхание. – Ну… ты помнишь, как мы поругались, когда вернулись домой из театра, да? – Скалли кивает; как она может забыть? – Ты выдвинула… обвинение. Ты предположила, что Диана может попытаться кое-что сделать, и я разозлился и накричал на тебя. – Скалли с трудом сглатывает при воспоминании о его гневе, о том, каким холодным был его взгляд, когда она заявила, что Диана двулична, что она может попробовать соблазнить его ради информации, которую затем передаст своему отцу.
- Я помню, - только и говорит она. Малдер прикусывает губу и снова бросает нервный взгляд на Саманту.
- Ну… думаю, что, возможно, она пыталась сделать именно то, о чем ты меня предупреждала, - признает он, отчего у Скалли сердце обрывается, а внутренности словно скручиваются в тугой узел. Она вдруг осознает, что после его возвращения в полк из увольнительной так и не спросила о том, что еще произошло между ним и Дианой. Опасаясь снова вызвать его гнев, она решила оставить все как есть, предпочла довериться его суждению по данному вопросу. Он же, со своей стороны, тоже ничего не рассказывал… а после той ночи в лесу, когда он учил ее играть в бейсбол и потом поцеловал, о Диане они оба думали в последнюю очередь.
Скалли вспоминает о том, как Малдер сказал ей тем утром, когда они проснулись в постели, когда они занимались любовью, что никогда прежде этого не делал – так же, как и она. Мысль о том, что он мог солгать – или подразумевал некую техническую сторону вопроса – причиняет ей невыносимую боль.
Выражение ее лица, должно быть, выдает ее тревогу, потому что Малдер вдруг берет ее руку в свою, крепко сжимает и затем неохотно отпускает.
- Она пыталась, Скалли, пыталась! – горячо заверяет ее он. – Она не преуспела, в основном потому, что твои обвинения заставили меня проявить осторожность.
Скалли достаточно заглянуть ему в глаза, чтобы понять, что он говорит правду. Кивнув, она расслабляется и делает глубокий вдох, чувствуя, как болезненное напряжение в животе ослабевает.
- Ты мне об этом не рассказывал, - говорит она, стараясь, чтобы голос не звучал обвиняюще.
- Знаю, - отзывается Малдер. – И сожалею об этом. Полагаю, даже после этого я не хотел верить, что ты права, что некогда близкий мне человек мог использовать меня подобным образом. – Он робко улыбается ей. – Это научит меня впредь прислушиваться к тебе.
- Так что… - сильно нахмурившись, вставляет Саманта. – Ты говоришь, что я, возможно, была совершенно права, все это время не жалуя Диану? Что она и вправду руководствовалась отнюдь не твоими интересами?
Скалли не может удержаться от смеха, тогда как Малдер лишь закатывает глаза.
- Не притворяйся, что не жаловала ее, потому что она пыталась использовать меня, Саманта, - упрекает он сестру. – У тебя возникали с ней трения из-за того, что она обращается с тобой скорее как с младшей сестрой, чем с другом или равной себе.
Саманту явно обижают его слова.
- Нет, Фокс, это ты обращаешься со мной как с младшей сестрой, - возражает она. – Диана всегда относилась ко мне как к досадной помехе, словно она вынуждена иметь со мной дело. Словно я какой-то неприятный побочный эффект, неизбежное зло, с которым ей приходится мириться, чтобы быть с тобой. И этого более чем достаточно для меня, чтобы не жаловать ее, даже если ты не способен этого видеть.