- Придется, да? – ворчит она, поплотнее закутываясь в свисающее с ее узеньких плеч пальто. Она все еще носит одежду из гардероба Малдера, перешитую Самантой, чтобы подходила ей по размеру, однако у них не было времени ушить зимнее пальто, так что оно постоянно соскальзывает. Одной из их первых остановок по возвращении в лагерь станет визит к квартирмейстеру для получения нового мундира для Скалли.
Им также нужно заехать к полковнику Скиннеру, полагает Малдер. У Скалли имеется один чрезвычайно важный вопрос к их командиру, и она, скорее всего, не захочет ждать ответа на него дольше, чем это абсолютно необходимо.
Но потом… в конце дня… они окажутся в своей палатке, где их ждет совместная койка, и впервые с возвращения семейства Малдеров на плантацию в декабре у него появится возможность лежать в обнимку со Скалли. Он несколько раз пытался прокрасться в ее спальню по ночам, когда все уже спали, но она каждый раз отсылала его обратно, слишком боясь, что их обнаружат, чтобы позволить ему остаться.
Сегодня, однако, у них не будет причин не спать, обнявшись, тесно прижимаясь друг к другу в попытке сохранить тепло их тел под тонкими одеялами. От одной только мысли об этом Малдеру уже становится теплее.
Но поначалу ему надо доставить их обоих в лагерь, а Скалли, несмотря на все ее усилия скрыть это, уже выглядит уставшей. Она впервые села в седло после ранения, за исключением поездки к хирургу сразу же после того, как ее подстрелили, перенесенной ею в полубессознательном состоянии. Малдер ничего не говорит, но невольно побуждает своего коня идти быстрее, зная, что Скалли будет придерживаться установленного им темпа. Ему совсем не хочется встретить ночь в дороге и быть вынужденными спать под открытым небом.
Зимнее солнце уже клонится к горизонту, когда они пересекают заставы и въезжают в лагерь. В отличие от полевых условий, к которым привыкли Малдер и Скалли, это место носит безошибочные признаки более длительного поселения. Трава между палатками стоптана до земли, тут и там установлены временные деревянные постройки для приготовления и принятия пищи, а также оказания медицинской помощи. Нормальные отхожие места выкопаны на приличном расстоянии от лагеря - армейские инженеры, к счастью, выучили урок после вспышек тифа и дизентерии.
Установить местонахождение 3-й бригады и, соответственно, полковника Скиннера, совсем не трудно. Он располагается не в палатке, а в маленьком деревянном домике, как ему приличествует по рангу. Крохотное строение явно было возведено впопыхах, но тем не менее в нем куда теплее, чем в брезентовой палатке.
Адъютант Скиннера объявляет об их прибытии, и вскоре им позволяют войти. Их командир выглядит вполне бодрым и явно рад видеть их обоих.
- Вы полностью выздоровели, лейтенант Скалли, как я погляжу? – спрашивает он, отмахнувшись от их формальных приветствий, и Скалли кивает.
- Да, сэр, - отзывается она. – Я готова вернуться к несению службы.
Скиннер кивает.
- Нести-то в ближайшее время будет нечего, - отвечает он. – Однако приятно это слышать. Постарайтесь все же не перенапрягаться во время дневных тренировок. Не хотелось бы, чтобы вы опять выбыли из строя. – Он переводит взгляд на Малдера. – В особенности потому, что ваш полковник бесполезен, когда вас нет поблизости.
Малдер пристыженно склоняет голову, но не возражает Скиннеру: в конце концов, тот ведь прав.
- Сэр, - начинает Скалли, - если позволите, я бы хотела задать вам один вопрос. Я просто подумала, не могли бы вы рассказать…
- Вы хотите знать, как я открыл ваш маленький секрет, - прерывает ее Скиннер, и Скалли кивает.
- Да, сэр, - признает она. – Мне нужно знать… если вы не против рассказать… потому что если я неосознанно делаю что-то выдающее меня, тогда мне нужно это немедленно прекратить.
Отрывисто кивнув, Скиннер проходит мимо Скалли, открывает дверь и обращается к своему адъютанту.
- Томас, сынок, сбегай к квартирмейстеру, - говорит он. – Лейтенанту Скалли потребуется комплект новой формы, включая пальто. Принеси самый маленький из имеющихся размеров. – Лейтенант Томас кивает, отдает честь и исчезает среди окружающих барак палаток. Скиннер закрывает дверь и поворачивается обратно к Малдеру и Скалли. – Хотел избежать риска быть подслушанным, - поясняет он. – И уверен, что вам и вправду нужна новая форма. Я прав?
- Да, сэр, - соглашается Скалли. – Спасибо.
Скиннер садится на свою койку и окидывает Малдера и Скалли задумчивым взглядом.
- Прошлым летом, - приступает он к рассказу, - за несколько дней до Геттисберга и незадолго до того, как я передал вам, Малдер, управление 83-м Пенсильванским полком, в мою штаб-квартиру прибыл один человек – гражданский. Он искал солдата по имени Скалли и прибыл ко мне, так как до него дошли слухи, что в 3-й бригаде, а возможно, и в моем полку, есть один с такой фамилией.
Малдер видит, что Скалли заметно напрягается.
- Он назвался, сэр? – спрашивает она.
- Да, его звали Уотерстон, - отвечает Скиннер. – Доктор Дэниел Уотерстон. На тот момент гражданский, но в прошлом работал врачом в Теннессийской армии. Он объяснил мне, что если Скалли в моей бригаде был тем, кого он искал, то меня ждет сюрприз, приглядись я к нему повнимательнее.
Скалли закрывает глаза и делает глубокий вдох, после чего переводит взгляд на Малдера.
- Так прошлым летом он еще не прекратил поисков, - говорит она. – По правде говоря, меня это удивляет. Я думала, что когда он узнает, что я сделала, то полностью спишет меня со счетов. – Она оборачивается обратно к Скиннеру. – Мои родители хотели выдать меня замуж за доктора Уотерстона, - поясняет она. – Попытка сбежать от него стала основной причиной того, почему я… сделала то, что сделала.
- Я так и понял из разговора с ним, - отвечает Скиннер. – Он сказал мне, что мужчина, которого он ищет, на самом деле вовсе не мужчина, и что семья молодой женщины попросила его привести ее домой прежде, чем она могла бы угодить в еще большие неприятности. – Он приподнимает брови, глядя на Скалли. – Я же ответил, что единственный Скалли в моей бригаде под два метра ростом и носит настолько густую бороду, что в ней разместилось бы целое семейство воробьев на зимовку. – Малдер разражается удивленным смехом, и Скиннер наконец тоже улыбается. – Мне не понравился его вид. Я не доверял его намерениям и хотел избавиться от него как можно быстрее. Я никогда его потом не видел… но в следующий раз при встрече с вами, лейтенант Скалли, я присмотрелся повнимательнее и все понял.
Скалли немного расслабляется.
- Так дело не в том, что я выдала себя? – спрашивает она, и Скиннер качает головой.
- Большинство остальных мужчин, вероятно, пришли к тому же заключению, что и я до визита доктора Уотерстона, - отвечает он. – До этого я просто предполагал, что вы очень молоды - вероятно, на год или два моложе восемнадцати - но все же юноша. И никто не собирался выдавать вас, включая меня: для этого вы слишком умелый солдат. Ваше исключение из наших рядов стало бы большой потерей для полка.
- Я тоже так считал, - признает Малдер, усмехаясь при мысли обо всех тех внутренних диалогах с самим собой, когда он пытался решить, является ли безответственным капитаном, раз позволяет оставаться солдату, который явно слишком молод для того, чтобы сражаться. Скиннер кивает.
- Как я уже сказал, большинство мужчин наверняка пришли к тому же выводу, - говорит он. – Так что продолжайте делать все то же самое, что и раньше, Скалли, и проблем не возникнет. Со мной так уж точно.
Скалли благодарно ему улыбается.
- Спасибо, сэр, - говорит она. – Ваша вера в меня много для меня значит.
- Она вполне заслуженна, – отзывается Скиннер, и Скалли слегка краснеет.
Тут раздается стук в дверь. Скиннер встает, чтобы открыть, и на пороге оказывается лейтенант Томас, держащий охапку сложенной одежды с синей фуражкой наверху.
- Пожалуйста, сэр, - говорит он, передавая свою ношу Скиннеру, который немедленно вручает ее Скалли.