Я в миллионный раз опускаю взгляд на телефон, проклиная его за отсутствие хотя бы одной палочки в правом углу экрана так глубоко в замке. Как тогда в подвале, но, по-видимому, хуже. Не говоря уже о том, что ночью коридоры здесь определенно более жуткие, а я борюсь с паникой уже, кажется, несколько часов.
Мопс внезапно скулит, и я крепче сжимаю его в объятиях.
— В чем дело, мальчик? — шепчу я.
В конце концов, мы вместе, а разговоры делают туннель не таким страшным, и я не замолкаю с тех пор, как Уитли сказала, что собака убежала в эту сторону. Влад никогда не водил меня сюда, и я не знала о существовании этого коридора, пока не увидела пухлую попку Фифи, бегущую вниз по лестнице. Надеюсь, он гнался не за крысой.
— О, Джордж у меня в большом долгу. Твоего хозяина ждет грубое пробуждение, и я клянусь, что куплю тебе хороший поводок. Он будет идеальным, — собака снова рычит. Не знаю, на меня или на жуткого призрака, которого я не вижу, но каждый раз это пугает. — Ладно, может быть, усыпанный бриллиантами поводок. Ты поможешь мне найти дорогу назад, и я куплю тебе столько собачьих угощений, что ты не будешь знать, что с ними делать.
Боже, мои ноги убивают меня. Я ни за что не смогу долго носить эти туфли.
Мой взгляд останавливается на рычаге на стене.
— Смотри, Фифи, мы спасены.
После нескольких неподобающих леди ругательств и стонов рычаг, наконец, перемещается, и стена поворачивается, открывая выход на улицу. Ничто в этой части замка не выглядит даже отдаленно знакомым. Кружатся снежные вихри, и зимние холода хлещут меня по щекам, почти мгновенно обветривая губы.
— Это совсем не та дверь, которую я искала, — я дрожу и прижимаю Фифи ближе, чтобы украсть его тепло. — Чувак, здесь холодно.
Вспышка света, пробегающая снаружи вдалеке, привлекает мое внимание, и я могу лишь различить смутные очертания кого-то быстро двигающегося с фонарем в руках.
— Эй, ты! — кричу я, но звук теряется в ветре.
Я смотрю вниз и качаю головой, глядя на собаку.
— Мы не будем этого делать, — говорю я, глядя в ту сторону, куда ушел парень с фонарем. — Это похоже на начало любой истории ужасов, — дрожь пробегает по спине, и Фифи жалобно взвывает. — Да ладно, шучу. Мы в полной безопасности.
Я возвращаюсь в туннели замка и снова нажимаю на рычаг, испытывая облегчение, когда дверь скользит на место, блокируя холод. Кто бы ни был снаружи, он сумасшедший.
— Может быть, дальше есть другой проход, который приведет нас обратно на кухню, — бормочу и глажу мягкую рыжеватую шерстку Фифи. — Давай выбираться отсюда, а? Влад или кто-то еще рано или поздно найдет нас.
— Разве это не приятный сюрприз?
Фифи приходит в ярость при звуке низкого голоса и корчит свою маленькую приплюснутую мордочку, заставляя мое беспокойство стремиться к новообретенным высотам. Мои глаза расширяются, когда пес переходит на рокочущее рычание, все его тело вибрирует в моих руках.
— Кто там? — я крепко прижимаю Фифи к груди и, прищурившись, вглядываюсь в темноту за тусклой лампочкой в этой части коридора, видя только тени.
— Ты немного далеко ушла, не так ли? — слова звучат тихо и зловеще, заставляя живот сжаться в страхе. Я делаю шаг к свету, но снова отступаю в тень, когда в коридоре мелькает мужской костюм цвета серой бронзы и бледная кожа.
— Кто там? — повторяю я.
— Тише, песик, — говорит мужской голос, и Фифи перестает рычать, со стоном прижимаясь своим маленьким телом ко мне. — Здесь, внизу, легко заблудиться, не так ли?
Он подходит ближе, и я снова делаю шаг к свету, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, нервничая из-за того, что нахожусь наедине с незнакомцем в темноте.
— Слушай, я не знаю, кто ты и что тебе нужно, но здесь и так жутко. Так что, если бы ты мог перестать быть страшным, было бы здорово, — говорю я, выдавив фальшивый смех.
— Прошу прощения, — говорит мужчина, прежде чем мы оба выходим на скудный свет.
Новый вид страха овладевает мной, пригвождая к гребаному полу, когда я, наконец, вижу его. Боже мой, он чертовски высокий. Его рост, должно быть, почти семь футов (прим. 213 см), потому что голова практически касается потолка. А еще он такой бледный, что Влад выглядит как спасатель на пляже, а глаза у него странного серого цвета, почти серебряные.
Я поднимаю взгляд и понимаю, что уже видела эти шокирующие белокурые волосы и точеное, чисто выбритое лицо раньше. О нем много лет писали таблоиды и престижные журналы. Кто его не знает?