— Хорошо. Но давайте проясним здесь и сейчас. Я шеф-повар на этой кухне, и вы двое не будете вмешиваться, — она тычет пальцем в Дойла, ее лицо быстро наливается гневом. — Вы знаете, как отвратительно делать это здесь?
Я растерянно моргаю, как только он поворачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Большинство аэрозолей, распыляемых по воздуху, не должны смешиваться с пищей, и, судя по запаху, этот токсичный. Уходите. На самом деле, просто убирайтесь, — говорит она, хватает мочалку и начинает мыть столешницу, как сумасшедшая.
— Ты, служащая, указываешь нам, что делать? — Дойл смотрит на нее как идиот, и гнев с его лица исчезает. Я сдерживаю улыбку и вытаскиваю его из комнаты.
— Да. Я очень серьезно отношусь к безопасности пищевых продуктов. Я удивлена, что вы до сих пор не отравились, учитывая то, чем занимаетесь здесь, — затем она бормочет себе под нос. — Мне спрятать масло от этих двоих, чтобы они не начали натирать им друг друга?
— Я не могу просто оставить тебя здесь, пока ты не подпишешь контракт и не поговоришь со мной должным образом, — настаивает Дойл.
— О, это должно быть интересно, — растягиваю я слова, расплываясь в улыбке.
Дойл смотрит на меня с отвращением.
— О, ты думаешь, это смешно, да? Позаботься о Несси и Хильде сегодня вечером, — говорит он себе под нос. — Гости будут здесь утром, как и новый менеджер отеля. Мы не можем допустить, чтобы это повторилось.
— Я поговорю с аллигаторами, — говорю я, уходя.
Он вздыхает, и я ухмыляюсь. Действительно, аллигаторы.
Глава 20
ОБРИ
Я верчу розу в руке, борясь со своими эмоциями. Это похоже на первое увлечение, на то, когда ты витаешь в облаках, и возможности безграничны, потому что человек, который тебе нравится, на самом деле любит тебя в ответ и… Я до смерти напугана.
Я смотрю в окно, не замечая великолепного вида, сидя в одном из кроваво-красных антикварных кресел в коридоре рядом с моей комнатой. Кто бы ни выбрал эту цветовую гамму, он действительно пошел ва-банк с бордовыми стенами, золотыми бра и мебелью из темного дерева. Здесь действительно как в готическом сказочном замке, таком же сказочном, как и его владелец.
Я:
Спасибо за розу. Она прекрасна.
Как такой ворчун может быть настолько милым?
Влад не мог знать, но эта простая роза на самом деле много значит для меня.
Я думала, Чед навсегда загубил для меня цветы этими бесконечными сценами. Даже после первой, когда я поняла, что это все притворство, я все еще находила это очаровательным. Потом это быстро превратилось в раздражающую ситуацию, когда он опаздывал, а затем впихивал мне в руки букет за несколько секунд до фото. Придурок.
В конце концов, я не могла возражать против того, чтобы сделать больше, потому что он не ошибался. Подобные фотографии действительно собирали много просмотров.
Мой телефон жужжит, и я смотрю вниз, чтобы увидеть сообщение от Бернадетт.
Берни:
Тебе придется удержать меня от уничтожения этого человека. Я хочу протянуть руку и надавать по его сучьей заднице. Скажи мне, что ты видела это до того, как я его убью, покалечу, уничтожу! <эмодзи взрыва>
Я:
Кого?
Точки бегут по экрану, кажется, целую вечность, и я рычу от разочарования. Дурацкий медленный интернет.
Берни:
Чеда! Это совсем не хорошо, подруга. Напиши,52 когда сможешь. <эмодзи сердца>
Я смотрю на снимок экрана, который она мне прислала, и не могу удержаться от ухмылки, пока не осознаю, что именно на это смотрит весь мир. Черт.
На мне бикини с блестками, сиськи почти напоказ, я стою вверх ногами на бочонке с двумя парнями, держащими меня за лодыжки. Не самый лучший момент, но что не перестает меня умилять, так это Бернадетт подо мной, с высунутым изо рта языком в одном из углов фотографии и волнением в глазах. Мое единственное оправдание в том, что мы выпили по три бокала, когда я согласилась на стойку с бочонком. Это было классное воспоминание, которое вспоминаешь с улыбкой, но Чед просто испортил его.
На скриншоте запечатлены два комментария.
Один говорит: «Боже, Чед, ты #холост? Выбери меня», а другой отвечает: «Всегда знала, что она шлюха #тыдостоинлучшего».
Тьфу, из всех мелких подлянок он выбирает это?
Мы с Берни редко куда-нибудь выходим, и он хватает ту единственную фотографию, которая выглядит неуместно. Это было сделано сразу после того, как Чед впервые попал в тюрьму, и я помню, как мне просто хотелось выпить и хорошо провести время — хоть раз почувствовать себя нормальной, когда жизнь шла наперекосяк.