Дойл моргает и хмурит брови.
— Так и есть.
Влад делает свое обычное сердитое лицо.
— С каких это пор?
— Почему бы нам не обсудить это, когда гости разместятся? — говорит Дойл, выглядя так, будто над его головой только что нависла супергрозная дождевая туча.
— Очень хорошо, — Влад прочищает горло и поворачивается к женщине, прежде чем протянуть ей носовой платок из своего кармана. — Позвольте мне.
Его темноволосая голова склоняется над ее платиновой, и мое сердце уходит в пятки.
Когда мы впервые встретились, я, определенно, не получила такой прием, и она выглядит так, будто ограбила гардеробную Кейт Миддлтон54.
Он смотрит ей в глаза, что-то бормоча и улыбаясь. Она замирает, и мне хочется блевать.
Я кусаю губы, расстроенная, и, не желая досматривать остальное, разворачиваюсь и направляюсь обратно в нашу комнату. Наша комната. Господи. Он не твой, Обри. Никаких обязательств. Ты уезжаешь через несколько дней.
Я хватаю телефон, чтобы отправить сообщение Бернадетт, а затем иду за своим пальто. Немного свежего воздуха не помешает, и это поможет отвлечься от ревности. Плевать, если он влюбится в эту пустышку.
Я мысленно качаю головой, осуждая себя. Смехотворно, что я вообще так ревную, не говоря уже о нытье из-за какой-то горячей цыпочки, приехавшей в его отель. Как только закончится вся эта история с торжественным открытием, мне придется вернуться домой и разобраться со своей жизнью, не говоря уже о травмирующем прошлом с Чедом. Я не должна беспокоиться о том, с кем Влад общается в своем собственном доме.
Может быть, хорошо, что она появилась? У меня есть твердый план достичь десятого55 размера в течение следующего года с помощью кексов и мороженого. Влад может не оценить это, если та барби хоть немного в его вкусе.
У меня никогда не будет такого размера, как у нее.
Я просматриваю фотографии, которые мы сделали вчера, и мое сердце болит от мягкой улыбки в его глазах. Как глупо. Но так будет лучше. Всему хорошему приходит конец.
— Обри?
Я оборачиваюсь и сталкиваюсь лицом к лицу со своей проблемой. Он хмурится, как будто чувствует смятение, бурлящее в моем животе.
Я даже не могу встретиться с ним взглядом.
— Привет.
— Ты уронила это.
Он протягивает мне розу, и я внутренне вздрагиваю, поскольку мое лицо горит от смущения. Так держать, Обри. Я бормочу слова благодарности и неловко беру ее, хотя мне хочется швырнуть цветок на землю и растоптать. Совершенно не рационально. Вместо этого я натягиваю на лицо улыбку.
— Я полагал, что ты спустишься к завтраку? — спрашивает он, глядя в конец коридора.
— О, думаю, я просто перекушу у себя в комнате. Ты, кажется, очень занят этим утром.
Он складывает руки на груди.
— В чем дело?
— Ни в чем.
Я хмурюсь и отступаю назад, про себя желая, чтобы он просто вернулся к бимбо-Барби, чтобы мне не пришлось объяснять, насколько ревнивой и неуверенной я себя чувствую.
— Что-то не так.
Он оглядывает меня с ног до головы, как будто пытаясь понять, что выводит меня из себя.
— Разве у тебя нет важных дел?
Он разводит руками и хмурится, как будто я веду себя странно.
— Я занимаюсь ими прямо сейчас.
Я знаю, что слишком эмоциональна, потому что недавно разорвала токсичные отношения. Но это не объясняет, почему меня так тянет к нему и почему я так реагирую, когда вижу его с другой женщиной. Он подходит ближе, и я защищаюсь от его близости.
Он заправляет мои волосы за ухо, и у меня перехватывает дыхание.
— Ладно, ну, ты же знаешь, что я скоро уезжаю, а у тебя сейчас много гостей, о которых нужно позаботиться, так что, возможно, самое время закончить это, — быстро бормочу я.
Его глаза расширяются.
— Закончить?
— Да. Знаешь, я не сильна в таких речах. Мы даже никогда не встречались, так что это была просто интрижка, верно? Боже, мне так жаль.
Если раньше мое лицо горело, то теперь оно превратилось в бушующий ад. На затылке выступили капельки пота, и мне захотелось уползти подальше и спрятаться.
— И откуда эти мысли? — спрашивает он, и я ерзаю на месте, что еще хуже, он сосредотачивает свое внимание на моих руках. — Обри?
К черту все.
— Возможно, я видела тебя обнимающим другую женщину, и немного приревновала.
— Ревнуешь? Ты избегаешь меня, потому что приревновала к женщине с руками-осьминогами?
Он моргает, как будто до него доходит какое-то осознание.
— Роза.
Я фыркаю. Это было нечто большее. Выглядело так, будто он собирался ее поцеловать, поэтому я и отвернулась, когда он улыбнулся и что-то шептал ей.