Один из фонарей освещает небольшую камеру дальше, и она прижимается ко мне.
— Это мило, — размышляет она. Она легонько поглаживает меня по руке, и я чувствую удовлетворение от этой небольшой ласки, а затем она поворачивается в моих руках и замирает.
— Влад?
Не понимая, почему она остановила нас, я спрашиваю:
— Да?
Ее руки обвиваются вокруг моей шеи.
— Спасибо.
Я хмурюсь, гадая, за что она меня благодарит.
— Я ничего не сделал.
Пока. Мне все еще нужно убрать с лица земли этого проныру Чеда и, надеюсь, завоевать ее расположение.
Я медленно поглаживаю ее по спине. Ухаживать за женщиной в этом веке оказывается сложнее, чем в любом другом, но если то, что я чувствую, правда, то это того стоит.
— Тем не менее. Я не хотела рассказывать тебе о Чеде по многим причинам, — ее руки упираются мне в грудь, уверенно и чувственно, заставляя член дернуться в штанах. Ее губы на мгновение касаются моих, мягкие и податливые. — Я больше не хочу думать о нем. Я хочу сосредоточиться на себе и прожить свою лучшую жизнь. Впервые за долгое время я чувствую себя свободной, как будто могу быть самой собой с тобой. Я не хочу доставлять ему удовольствие, тратя ещё больше своей энергии на мысли или разговоры о нем.
— Обри, я не хотел…
Ее губы заглушают мои слова, и это действие шокирует меня. Она толкает меня, пока спина не упирается в стену, а ее ноги не оказываются в опасной близости от еще одного секретного механизма в виде скрытой плиты.
— Обри, я…
— Я давно этим не занималась, так что просто позволь мне? — просит она, ее глаза блестят в тусклом свете. Затем она переплетает свой язык с моим, заставляя раствориться во вкусе и тихих звуках, которые она издает в глубине горла.
Моя дорогая, ты можешь брать и делать все, что пожелаешь, — хочу сказать я, но молчу, гадая, что же она задумала. Ее пальцы шарят по ширинке брюк, а рот по-прежнему плотно прижат к моему.
— Обри, — стону я, когда она хватает быстро твердеющий член.
Мои глаза расширяются, когда брюки спадают до лодыжек, а ее рука сжимает меня в кулак, доводя почти до грани. О черт. Я морщусь и сдерживаю стон секундой позже, когда она опускается на колени, обхватывая головку моего члена теплым ртом. Я закрываю глаза и слегка запускаю руки в ее светлые волосы. Она сосет, и я стону, вздрагивая, когда слышу скрип каменной плиты, открывающей раздвижную дверь.
— Обри…
— Боже, у тебя такой большой член.
В комнате за ее спиной воцаряется тишина, и посуда со звоном падает на пол. Черт возьми. Я и не представлял, как близко мы к столовой.
Новый шеф-повар выглядит так, будто увидела привидение.
— Что, черт возьми, это за место?
— Я хочу жить здесь вечно, — восклицает Джордж откуда-то из глубины комнаты. Дерзкий ублюдок, вот кто.
Глаза Обри расширяются от ужаса, и она оглядывается назад, прежде чем завизжать.
— Мы… мы на кухне? — шепчет Обри, пряча лицо у меня в паху, где была неподвижна последние несколько секунд.
— Ммм.
— О боже мой, — шепчет она в мой член, горя от смущения.
Я посмеиваюсь над тем, как мы, должно быть, выглядим, когда она стоит передо мной на коленях, а мои штаны распластаны на полу. Я поднимаю ее, прижимая к себе и пряча в своих объятиях, одновременно прикрывая ею свою эрекцию.
— Я пытался предупредить тебя, — шепчу я, слыша, как ее сердце колотится с рекордной скоростью. У меня сводит клыки каждый раз, когда ее прелестный пульс так учащается.
Она стонет.
— Что бы ты хотела, чтобы я сделал? — спрашиваю я.
— Сделай меня невидимой навсегда? — раздается ее тихий ответ.
Я смеюсь в ее волосы.
— Боюсь, это не в моих силах.
— Я так и знала, — бормочет она.
Поскольку я отказываюсь носить какое-либо нижнее белье, я протягиваю руку, чтобы натянуть штаны, и она отстраняется, как только я прячу свой член из поля зрения. Ее щеки ярко-красного цвета, когда она заправляет волосы за ухо, храбро улыбаясь.
Взгляд Обри ускользает, когда она обращается к комнате, широко раскинув руки.
— Всем привет. Мы с Владом осматривали замок.
— Аминь, милая, — говорит Джордж, ухмыляясь как сумасшедший. — Но, похоже, ты исследовала его секретную шахту.
Бьянка громко смеется, и хрупкое тело Обри напрягается. Я обхватываю ее сзади за шею и, повернув к себе, крепко целую в губы. В комнате воцаряется тишина, когда я заставляю наши языки танцевать.
Меня больше не волнует, кто увидит, как я целую эту красивую женщину с давно забытой страстью.