- Да, верно. Не понимаю, почему вы паникуете? - отозвалась пышногрудая Паола.
- Расклад очевиден! - резко повернулся к ней магистр. - Если присоединяемся к дружному молчанию нашей стороны - становимся полностью пешками, безо всякого дальнейшего влияния на ход разбирательств. Были инициаторами, стали никем. Весь конфликт ушёл в область противостояния держав. Наши интересы забыты, мы нуль! Использованная дырка от бублика!
- Да ну и ладно.
- Ладно?
- Ага. Вы хотите быть Наполеоном? - лесбиянка бесстыже поправила огромные шары.
В возникшем молчании был хорошо слышен искусственный треск имитаций факелов.
- А если обратим внимание общественности на это событие?
- Через день и без нас узнают. Нам и думать о таком варианте нельзя. Вся наша крошечная многострадальная нация окажется на стороне неприятеля.
- Только одна ветвь, значит. Поддержать молчание? - Мюррей невозмутимо пилил ноготки, рассматривая результат в тусклом свете.
- Думай ты, наконец, жеманный идиот! - взорвался Майк. Все вздрогнули. Кроме бессовестного любовника:
- Так ты ж всё только что решил, минуту назад - будем молчать.
- Не выход это, говорит босс. Нас полностью вычёркивают из активных, - посмотрела угрюмо Паола, скрестив пальцы, грубые, почти мужские.
- Да и ладно.
- Не хочешь на Марс?
- Нет. Он нам не нужен, братья.
В леденящей тишине Майк поднялся рывком, двинув тяжёлое кресло с грохотом. И вышел решительно, не посмотрев на остальных.
Луна. Комната командирши американской бригады. Скоро отбой.
- Ты хорош, солдат! - жёсткие сильные пальцы провели по двухдневной щетине, намокшей от пота.
- Ты... Вы тоже прекрасны, Хьюстон, - он, шумно дыша, поцеловал негритянку.
- Говори уж на «ты». Гениталиями ведь целуемся уж который раз, к чему теперь формальности, как говорят пижоны.
- Катрин... Я не ожидал, что с тобой будет так хорошо.
Она протянула ему пальцы для поцелуя, смотря прямо и повелительно. Глеб вдруг увидел, что на безымянном правой руки у громадной женщины срезана последняя фаланга. Наполовину отрублена, ровно по ногтю.
- Заметил? - женщина смотрела, как он трогает влажными губами чёрные костяшки.
- Да. Осколок?
- Конечно. Вжик - и нету!
- И не заметила, наверное, в куче-мале?
- Само собой. Только потом уж увидела, что лужа красная по боку. А тебе срикошетило в бровь, верно? - Хьюстон провела большим пальцем, будто хотела замазать крупный шрам.
- Ну, почти. Гранату рядом рвануло. Она люк трюма оторвала и в меня бахнула. Ну и от этого своим же стволом ушатало вот так. Очнулся секунд через двадцать.
- Везучий ты, Серебров. Наслышана о тебе... Да все наслышаны. Сразу хотела тебя. Как дали выбирать в бригаду - тут же в твою фамилию ткнула.
Он усмехнулся с мужским самодовольством:
- Вон оно что выясняется!
- Да, Глеб, - она водила пальцами ему под глазами, словно желая стереть морщинки. - Легко убью тебя в рукопашке, но - я женщина. Ты сильный, а мы любим сильных.
- Ой, ли?
- То есть? - Катрин посмотрела как медуза Горгона.
- Точно завалишь меня? - вояка быстро перевёл всё в шутку, повалив великаншу и начав снова мять её необъятные телеса.
- Скажи, русский, тебе ведь нравится, что ты можешь жать и драть меня от души, не боясь раздавить и порвать? - лёжа под ним, негритянка смотрела на солдата своими боксёрскими усталыми глазами. - Ведь моментально тебя очаровала, да?
- Да, Хьюстон. Ты великолепна!
И Серебров, рявкнув, с остервенением впился в это неподвластное его мощи - сводящее с ума своей звериной силой женское тело.
Марс. Компактный тракторный гараж, переоборудованный для тренировок.
Горин следил рассеянно за тем, как неуклюже борются два долговязых инженера. Усложнив задачу, к рукам и ногам будущих защитников научного рая примотали тяжёлые резиновые ленты. Схватка у интеллектуалов выходила потешной и неубедительной.
Сам глава поселений закончил свой поединок буквально только что - ещё не отдышался даже. Победил. Но тоже было ясно, что с настоящим коммандос планеты, где гравитация больше в три раза - ему не справиться.