Соболь вспоминал, как его 21-голетнего выпускника геологоразведовочного факультета сразу же после защиты диплома пригласили в областное управление комитета госбезопасности и предложили попробовать поработать в органах. Потом была работа в различных регионах тогдашнего еще Советского Союза, учеба на высших курсах оперсостава в Минске. Годичная стажировка в одной из ближневосточных стран, якобы дружественной, но на самом деле стремящейся уйти из-под опеки старшего "брата" Союза. Потом, Соболь вздохнул, эта командировка на Север, развал СССР и сейчас полная неопределенность. Хотя как сказать. Ехал он сюда добровольно и с удовольствием. Да и сейчас он нисколько не жалел о том, что несколько лет провел здесь по собственному желанию в местах не столь отдаленных.
Его настоящую биографию в Ольхоне никто не знал и навряд ли узнает. Единственное о чем знали его теперешние знакомые и земляки, то, что он разведен и родина его в одной из подмосковных областей. И это была единственная правда. Остальное: и то, что он работал старателем на магаданских приисках, и то, что он по пьяной лавочке преступил закон, и несколько лет сидел в исправительной колонии, а также и другие детали криминального и бытового характера были сочинены, никто об этом не догадывался. Схватка в вертолете.
Командир вертолета МИ-8 Анзор Куртинадзе приехал в свой авиаотряд, как всегда, в семь утра. Он припарковал свою "Тойоту" у темно-синего "Мерседеса" и произнес вслух: "Да, у кого-то деньги водятся на таких "Меринов". В это время дверка машины открылась и из нее вылез мужчина лет сорока пяти. В отлично отутюженном костюме с приятной улыбкой на лице он обратился к летчику.
- Привет, командир. Что, нравится тачка?
- Ничего, хороший конь.
Слушай, старик, меня зовут Виктор Джамбетович, - мужчина протянул Куртинадзе визитку. - Я работаю председателем артели, у меня в горах люди на полевых работах. Нужно их вывезти. И еще кое-какой груз тонны полторы...
- Обращайся в "перевозки", пишите заявку, платите деньги и поедем хоть во Вьетнам. - Куртинадзе рассмеялся. - Но все это ерунда, главное, погода. А погоды в горах уже неделю нет и неизвестно когда будет.
- Вот-вот, - Виктор Джамбетович тоже улыбнулся и продолжил, - мне в перевозках сказали, что Вы имеете все допуски на полеты. Что касается заявки, то я оформил ее еще вчера, оплату за десять часов тоже сделал. Вообще-то я все сделал то, что нужно, только погоду не могу сделать. Не могу контакт никак найти с природой. Но Вы же больше с ней общаетесь, командир, и вам с природой легче договориться, тем более имея все допуски.
- Ничего поделать не могу, что "метео" скажет, то и будет. Никакие мои допуски не помогут, - развел руками Куртинадзе.
Анзор Куртинадзе пилот первого класса считался одним из лучших вертолетчиков в Северном авиапредприятии. Летал он над горами уже более двадцати лет и действительно имел все допуски, которые были предусмотрены для полетов и в случае чрезвычайной ситуации. Только он один из всех командиров вертолетов имел допуск летать вслепую, ночью, а также в такую погоду, что другие воздушные судна только чехлили. Но в последнее время ЧП никаких не было. Да и вылетов было мало, все-таки дорогое удовольствие вертолет МИ-8. Поэтому и заказчиков в авиапредприятии поубавилось. Это отразилось на зарплате летунов и обслуживающего персонала. Летное предприятие хирело, специалисты уходили. Поселок при аэропорте тоже хирел. И поговаривали, что авиапредприятие передадут вместе с потрохами в главный аэропорт столицы республики.
- Я уже поговорил на "метео", - Виктор Джамбетович продолжал уговаривать летчика. - Дежурный сказал, что Все от вас зависит, если Вы решите лететь, то он условно откроет аэропорт, а по трассе сами договоритесь. По крайне мере попробовать можно. А чтобы Вы не были разочарованы в нашем совместном полете, я Вам предлагаю, - с этими словами Виктор Джамбетович открыл дверь "Мерседеса" и достал с заднего сидения кожаную барсетку.
- Здесь десять тысяч, разумеется, в баксах, - он протянул барсетку с деньгами Куртинадзе. - Да, вот еще конвертик, это отдельно для второго пилота и бортмеханика... Я думаю, им по две штуки хватит...Ну, что, командир, едем? - Виктор Джамбетович опять широко улыбнулся. - Это аванс. Вторую половину получите, когда выполните задание.
Анзор Куртинадзе растерялся. Такие деньги ему никогда не предлагали. Конечно, он, как и многие другие, выполнял "левые" заказы. Забрасывал и подбирал охотников и рыбаков, летал по другим делам. За это платили наличными или той же нельмой, мясом. Но чтобы так сразу заработать двадцать тысяч американских долларов. Это что-то значило. Летчик не знал, что Виктор Джамбетович уже побывал на "метео", а дежурный синоптик получил от щедрого заказчика тоже небольшой конверт. Поэтому и аэропорт сегодня был условно открыт.
- Я в штурманскую, - коротко ответил летчик и, помедлив, забрал барсетку из рук заказчика. - Ждите на проходной, - уже в дверях он бросил председателю старательской артели.
В штурманской, находящейся в конце коридора, своего командира поджидал второй пилот с заявкой на руках.
- Командир, ты знаешь, руководитель полетов... В общем на твое усмотрение, - тараторил Сергей Алексеев.
Вторым пилотом он стал совсем недавно, всего полгода назад, переучившись с АН-2. Серега свято доверял своему старшему начальнику и готов был на руках его носить. Был он молод, всего двадцать четыре года. Недостатком его считалось то, что он все торопился, даже фразы не договаривал. Вот и сейчас, даже не поздоровавшись, он скороговоркой выпаливал Куртинадзе, что погода практически нелетная, что руководитель полетов все-таки добро дает, что их бортмеханик Андрей вместе с аэродромными техниками машину к рейсу подготовил. Что он уже просчитал маршрут и им нужно сделать дозаправку в Петропавловске, А потом, если все нормально, можно лететь до самого Беркакита, что на БАМе, без дозаправки.
- Подожди, не тараторь, что в заявке? - Анзор забрал из рук Сергея бумаги и прочитал, что лететь нужно дальше Петропавловска еще час сорок минут. А потом, не возвращаясь в родной аэропорт, прокладывать маршрут в соседнюю область. В заявке было также указано, что полет "туда" будут сопровождать два человека, а полет "оттуда" четыре плюс полторы тонны груза. Соответственно Сергей рассчитал потребность горючего.
В штурманской находились еще два экипажа, один рейс планировался, как санитарный, второй экипаж находился в резерве.
Анзор поздоровался с коллегами, добродушно выслушал поздравления с удачным рейсом. За один день налетать как минимум восемь часов. Это в настоящее время было хорошей удачей.
- Ладно, Сергей, грузи сопровождающих, я загляну к начальству. Вылет на восемь тридцать, - приказал своему напарнику Куртинадзе.
Во все времена как на советских, так и на постсоветских пространствах в авиационных предприятиях - летных отрядах, четко сохраняется субординация. Командир воздушного судна перед рейсом заходит на борт корабля последним. Самолет или вертолет должен быть заправлен, загружен, двигатели прогреты, пассажиры или сопровождающие уже должны находиться в салоне. Первому пилоту остается войти в кабину, удобно устроиться в командирское кресло и взять штурвал в руки.
Все так и произошло. Анзор Куртинадзе в пилотскую кабину вошел в восемь часов двадцать пять минут. Тяжелая машина нехотя оторвалась от земли. Зависнув на мгновение метрах в пяти от взлетной полосы, МИ-8 устремился на северо-восток республики в горы.
Погоду в этот день можно было назвать действительно только условно летной. Нижняя кромка облаков находилась на высоте сто пятьдесят - двести метров. Ветровые стекла вертолета были постоянно залиты водой, которые стеклоочистители не успевали стирать.
- Запроси промежуточный, что у них там, - по переговорному устройству Куртинадзе попросил своего помощника.
- В Петропавловске будем через час двадцать минут, у них по погоде терпимо, но говорят, в горах глухо, как в танке. Все перевалы закрыты, до Ольхона пробиваться придется по реке, - опять затараторил Сергей. - Вот после Ольхона что делать будем, Анзор Анзорович?