Глава XII. Загадки и их разгадки
Быстро поднявшись на второй этаж и не проронив ни слова, Андрей внёс Лию в квартиру. Уложил в постель. Укрыл одеялом из верблюжьей шерсти.
Нонна рывком распахнула створку окна.
С юга потянуло ощутимым дыханием ночи, напоённой влагой, йодом, солью, рыбой и морскими водорослями.
Отчётливей достигали ушей молодых людей задумчивые вздохи Геленджика, наполненного горестными стонами чаек и далёкими, отрывистыми отголосками грохочущей танцевальной музыки, радостных женских и детских криков да визгов, в промежутках между которыми доносились удивлённые, весёлые восклицания мужчин и хохот, оживлённый, дружный хохот торжествующего народа.
Струи разогретого за день воздуха, льющегося из окна, ничуть не освежали; одна из них скользнула по лицу Лии, и она будто бы пробудилась ото сна.
— Полагаю, у Лии подскочило артериальное давление,— произнёс Андрей.— Я вызову «скорую».
Вовремя прибывшая бригада подтвердила диагноз.
У Лии и впрямь, как изначально предположил Андрей, появились первые признаки гипертонии.
Милый сухощавый доктор преклонных лет устало опустился на краешек деревянной резной жемчужно-белой кровати, где в цветастой постели лежала недоумевающая Лия. Поправив сползшие на нос очки, Африкан Ильич хрипло спросил:
— Она жаловалась на скверное самочувствие?
Нонна и Андрей отрицательно кивнули головой.
— А огорчали вы её чем-нибудь?
— Да за кого вы нас принимаете?! — сурово сдвинула брови Нонна и демонстративно отвернулась.— Для неё мы — не враги, а лучшие друзья! Понятно вам? И мы желаем ей добра.
— Вы поймите, уважаемая… Как вас зовут?
— Нонна.
— Вот. Нонна, я ни в коем случае не обвиняю ни вас, ни юношу,— впал в замешательство доктор.— Нам всего-навсего надлежит разобраться, от чего занемогла ваша подруга. Всё дело в том, что малейший стресс способен привести к плачевным последствиям. Увы…
— Нет, Африкан Ильич, ни я, ни Нонна не посмели бы расстроить Лиюшку,— вмешался молодой человек.— Меня, кстати, Андрей зовут.— Он помолчал, глядя в затянутое тучами ночное небо.— Наоборот, чтобы хоть немного развлечь любимую, я позвал её на собственный музыкальный концерт, состоявшийся три часа тому назад. Сперва всё шло как по маслу. Нарядный народ отдыхал и ликовал, захлёстывая нас, артистов, могущественной, ласкающей волной любви и оптимизма, и все мы, «играя» с этой волной, душами упархивали вместе с волшебной музыкой далеко-далеко!.. Как же лучезарно улыбалась Лия! Искрились и смеялись её распахнутые жаркие глаза! Ничто — о, да, пожалуй, ничто не предвещало грядущих неприятностей. Но блаженство тянулось недолго. Когда мы с музыкантами окончили рассказ о творческих успехах, ни с того ни с сего у Лии хлынула из носа кровь. А после… После она упала на паркет. Конечно же, мы, растерянные, напуганные, в спешке привели девушку в себя. Быстро доставили домой. Что произошло с Лией, так до конца и не поняли. Вначале я посчитал, что она просто устала от людей, от событий, от городской суеты. Сейчас же мы с Нонной теряемся в догадках. Поверьте, почтеннейшие Роза Ибрагимовна и Африкан Ильич, мы делаем всё возможное, чтоб нашей прелестной девушке жилось упоительно, как в раю. Прошу вас,— взмолился Андрей,— помогите найти ответ: что же всё-таки подорвало здоровье Лиюшки?..
— Пока не выясним, что спровоцировало кровотечение и потерю сознания, нам не удастся оказать какую-либо медицинскую помощь,— пожала плечами фельдшер Роза Ибрагимовна.
— Скажите, в её жизни приключилась какая-то трагедия? — подозрительно осведомился Африкан Ильич.
— Гм, гм… Вовсе нет,— коснеющим языком пролопотал Андрей.
— Ничего не пойму,— застегнула Роза Ибрагимовна две верхние пуговицы халата.
И вдруг Андрей опомнился:
— Господи! С ума, что ли, я сбрендил? — завопил он в испуге. Как в лихорадке, Андрей затрясся всем телом.— Что за чушь я порю? Нонна, Лия, вы почему молчите?! Хоть бы одна из вас подсказала!
Стиснутые челюсти Андрея заходили ходуном. Потемнев лицом, он так вцепился в воротник белого пиджака, что побелели костяшки пальцев.
— В прошлом году на Лию тяжелейшей громадой обрушилась нежданная беда,— дрогнувшим голосом проговорил Андрей, украдкой смахнув с ресниц слезу.— Лию с её родственниками разлучили океанские пучины. При мне плакала неоднократно. Она так истосковалась по дому, по семье, что собственная душа стала непосильным бременем. И её можно и нужно понять. Немногие сумеют достойно испить столь горькую чашу до дна. А наша красавица хоть и хрупкая, но сильная. Ох, сильна! Приняв боль, она научилась жить заново, с чистого листа. Пытается казаться жизнерадостной. Поэтому мы бесконечно гордимся мужественной девушкой,— стойким оловянным солдатиком,— которая не привыкла выставлять слёзы напоказ. Одним нам известно, как ей несладко. Мы с Нонной умоляем вас, Африкан Ильич и Роза Ибрагимовна: расскажите, что следует предпринять, чтобы вылечить Лию?
Все смолкли, погрузившись в раздумья.
— А-а-а…— протянула Роза Ибрагимовна.— Так вот где собака зарыта! Что ж, похвально, что вы так хлопочете о Лие.
— Да, ребята,— деловито сказал Африкан Ильич, укрепив очки на переносице,— могу с уверенностью сказать, что Лие повезло иметь таких друзей, как вы. Ибо если б не вы, вряд ли она бы выжила.
С серьёзным видом Африкан Ильич вынес заключение:
— Вероятнее всего, девушка заболела из-за того, что без конца думает о погибшей родне. Похоже, очаги болезни развились давно, а проявились только вчера вечером. Вы, пожалуйста, постарайтесь не напоминать подруге о семейной катастрофе. Самое главное для Лии — чтобы вы были рядом. И сейчас, и всегда. Это эффективнейшее лекарство от затяжной депрессии,— гарантированно исцелит. Мы дадим таблетку от гипертонического криза, сделаем успокоительный укол. И она крепко уснёт. И всё будет хорошо. Завтра не позволяйте девушке вставать с постели. Вызовите на дом врача. А девушка ваша примерно через пару дней будет на ногах. Когда больная окрепнет,— подчеркнул доктор,— пускай беспременно явится ко мне на осмотр, в местную поликлинику. Подберём соответствующее лечение. При необходимости госпитализируем в кардиологическое отделение. Роза Ибрагимовна,— Африкан Ильич обратился к помощнице,— напишите направление на анализы и обследование.
Перед кротким обаянием и настороженным взглядом обворожительной Лии не смогли устоять даже доктора, так понравилась им застенчивая и, как им показалось, достаточно молчаливая девушка.
И в знак уважения Африкан Ильич оставил на подоконнике визитную карточку.
Три дня Нонна с Андреем дежурили у постели больной, кормили, поили, на всякий случай измеряли температуру и давление.