Добравшись до квартиры и поужинав, Лия зажгла ароматические свечи и улеглась в свежую постель. Она то и дело ворочалась с боку на бок, пытаясь отогнать от себя скверные мысли и заглядываясь на колеблющееся печально-оранжевое пламя свечей.
В воздухе витали сладкие запахи, гонимые приторными ароматами воска и мёда, от которых Лия улыбалась и ощущала себя счастливым человеком.
Потом девушка погасила свечи, и комната наполнилась той же густой темнотой, что царила за окном, но волнующие упоительные ароматы ещё долго стояли у неё в носу.
Лия набросила на голову одеяло и отвернулась к стене, и сладостный сон овладел её спутанным, мутным сознанием…
Этой ночью Андрей, как и Лия, спал безмятежно. Во сне ему грезилось, что они с одетой в гимнастический купальник напарницей Лией ловко выделывали под куполом цирка акробатические трюки с элементами растяжки, паря, словно два орла, над сотнями зрителей. Далее тела гимнастов послушно и грациозно выполняли затейливые па на лентах и обручах, опускаясь вниз и поднимаясь вверх.
А ближе к утру он уже в одиночку дрессировал на арене слонов, жирафов, оленей, верблюдов, медведей, львов и обезьян. И те безропотно подчинялись своему мужественному укротителю.
Чрез несколько мгновений перед глазами Андрея уже не было никаких цирковых животных.
За москитной сеткой в забрызганном лёгким дождиком окне, в ясном утреннем небе, занималась заря нового дня.
***
Спустя пару дней ранним погожим вечером, когда воздух стал более сухим и прохладным, Андрей впервые пригласил Лию в гости, чтобы познакомить со своей матерью, Раисой Борисовной.
— До чего ж очаровательное дитя! — мама одобрительно покачала головой и улыбнулась Лие уголками губ.— Это твоя девушка, сынок?
Андрей кивком подтвердил догадку матери, и когда та обменялась с Лией несколькими словами, попросив звать её по имени, в прихожей воцарилась ещё более душевная обстановка.
— Мы любим друг друга до потери сердцебиения, мама,— голос Андрея предательски задрожал, приглушив последний слог.— Ты, наверно, не поверишь мне, но это та самая девушка, вместе с которой я сидел в кафешке прошлогодней осенью и с которой в тот одинокий холодный вечер я так и не смог завязать знакомство.
Лицо Андрея медленно озарилось какой-то странной улыбкой, как будто до него дошло, что его мама до сих пор помнит те дни тяжких испытаний, выпавших на долю и ему, и ей.
Было видно, что мать Андрея одолевают смешанные чувства, однако женщине удалось быстро взять себя в руки.
— Значит так, мои неразлучные Ромео и Джульетта,— игриво сощурилась Раиса Борисовна,— прошу к столу! Я как раз приготовила плов.
Вымыв руки, Лия и Андрей расположились за столом.
В доме пахло рисом, сладкой сдобой, пряными специями и ванильным мылом. Было тихо и приятно, вдали слышались голоса вечерних птиц и стрекот цикад. В окнах виднелись кусочки покрывающегося нежным румянцем неба; в звуках, доносившихся со двора, угадывался жалобный писк приблудившегося неизвестно откуда голодного чёрно-белого котёнка,— того самого, который вприпрыжку бежал за Лией и Андреем по дороге в дом.
— Мои сыновья Роман и Андрей рассказывали о тебе,— обратилась к Лие Раиса Борисовна, когда подала блюдо и села на старую скрипучую табуретку возле окна.— Но о том, что ты и есть — та исчезнувшая таинственная девушка, в которую Андрей с ходу влюбился без памяти, я узнала лишь сегодня. Ай да Андрей! Ай да хитрец! — она полушутя погрозила пальцем сыну.— Ничего не скажешь. Сюрприз удался! Ну да ладно… Сейчас бессмысленно пускаться в обратный путь и разжигать в наших сердцах пожар воспоминаний и печали. Очень много утекло воды с той поры…
Последнюю фразу она произнесла сухим голосом, растягивая слова, с интонацией крепко-накрепко потрёпанной жизнью женщины, видевшей слишком много на своём веку, отчего Лию накрыла волна страха. Её безмолвный рот так и остался приоткрытым. В голосе сквозила грусть, но также и ноты недоверия к миру, и некоего разочарования во всём живом, что посмело когда-то скрыть от неё что-либо.
Лия растерянно заглянула в её застывшие глаза. Но увидела в них только иронические огоньки, правда, слабые и безжизненные, как дотлевающие угли. Ведь она, Лия, не войдёт в число огорчивших, верно? И тем не менее не в состоянии была прекратить беспокоиться и отвести взгляд, и подрагивала всем телом.
— Послушай, Лия,— Раиса Борисовна приблизилась и положила свою горячую ладонь на её руку,— я не намерена с пристрастием допрашивать тебя о твоём прошлом. Негоже совать нос не в своё дело. Не так ли? Пускай всё сохранится в тайне, ибо для меня она священна. Я вижу, что рядом с тобой мой Андрюшенька окрылён любовью. И благодаря тебе он расцвёл, как розовый куст. Твоё имя не сходит с его языка. Для него ты — свет в окошке. Поэтому прошу тебя лишь об одном: не покидай его. Мы будем непомерно рады, если когда-нибудь ты станешь полноправным членом нашей дружной семьи.