Глава XXI. Чернокрылые деточки небес
Над городом с ликованием носились маленькие легкокрылые красавицы-ласточки, которых вверху было видимо-невидимо, и так нежно щебетали от счастья, радуясь теплу и ослепительному солнцу, яркой зелени и лазоревому небу!..
Ну как тут было не восхититься крылатыми созданиями, то есть ласточками, пташечками божьими, вестницами весны, солнечного тепла и домашнего счастья, возрождением жизни после долгой зимы, олицетворением надежд, везения, любви, материнской заботы!
Лия и Андрей надивиться не могли, глядя на их маленькие чёрные тельца, отливающие стальной синевой, на их стремительный полёт, похожий на движение ножниц, быстро вырезающих что-то из яркого голубого полотна океана небес. Засматривались на их широкую, но изящную белую грудь, на сверкающее красным озорным огнём оперение их шеи и лба, на их роскошные изогнутые крылья и раздвоенные хвосты — длинные, узкие, заострённые, как шпаги, словно готовые заколоть любого обидчика!..
Только чёрствый человек с лёгкостью мог пройти мимо, ни разу не подняв головы, ни разу не дрогнув ни одним мускулом лица, выдавшим бы его мысли и детский восторг.
Бойкие белогрудые звонкоголосые ласточки взмывали вверх, к бесформенным громадам облаков, в голубой небесный простор, чёрными стрелами шустро срывались с вышины вниз. Кружили над домами, лесами и горами, впархивали в открытые двери и ворота, в распахнутые окна пустующих старых построек, притворяясь, что совсем случайно угодили сюда. Пулей неслись над самыми дорогами, заливаясь про благодатные дни, чурлюкая и всем распевая песни о том, как летели на юг из дальних стран и так стремились к родным краям, прошли сквозь такие расстояния, бури и беды, что невообразимо теперь счастливы. И, отпраздновав долгожданное возвращение, нарезвившись от души, сразу же занялись своими птичьими делами: стали охотиться за насекомыми, поправили гнёздышки, что лепились под стрехами, и вот-вот высидят последних за это лето детей.
Да, неутомимые труженицы были очень даже вправе гордиться. Ещё бы: они ведь всю свою сознательную жизнь не только радуются весне и лету и выводят потомство, но и спасают человечество.
Стоит ли уточнять, от чего именно? Я считаю, что нет. Ибо тот, кто хоть раз наблюдал за жизнью ласточек со стороны, и так понял, о чём я.
А мы переходим к следующей главе этой длинной повести, в которой… Нет-нет, даже не надейся! Я, естественно, не стану рассказывать, о чём она. Дорогой мой читатель, как говорится, вперёд и с песней!
Глава XXII. Вдали от зла
Неравнодушные прохожие останавливались и слушали птичьи трели с такой усладой, словно пребывали в раю!
В дивном прибрежном городке Геленджик насыщенная яркими событиями жизнь кипела и била ключом: шумные ватаги посетителей заполняли бары, кафе, закусочные; кондитерские и булочные не оставались пустыми ни на минуту; около витрин, в особенности в дорогих ювелирных лавках, скапливались толпы. Старые деревья выглядели вечно молодыми, старые люди, животные и птицы умирали, и вместо них являлись новые, и этой замены никто не замечал.
В пасмурную погоду, когда молодые люди оставались вдвоём, Андрею нравилось стоять на пустынном песчаном берегу моря и играть для Лии на своём серебряном саксофоне трогательные льющиеся мелодии под несмолкаемый шум прибоя. Задумчивая девушка печально смотрела на череду пенных волн, снимала обувь и плавно, как пушинка, кружилась по тёплому золотому песку в танце, будто в каждом движении хотела передать и всю свою нежность, и бесконечную любовь к Андрею, и все когда-то пережитые страдания… Шикарные длинные волосы и лёгкое голубое платье развевались на ветру. И изумлённый Андрей с замиранием сердца играл на музыкальном инструменте, восхищаясь танцующей возлюбленной.
Очередной летний день прошёл «на ура», без каких-либо происшествий, и с первыми вечерними сумерками было решено провести его ещё насыщеннее.