Время меж тем медленно утекало, отмеряя ускользающие в никуда секунды…
Улицы отходящего ко сну города становились всё более безжизненными.
— В последнее время мне кажется,— как-то зашептала Лия и легла Андрею на колени,— что я нахожусь одна на необитаемом мёртвом острове; там густо висит зловонный удушливый смрад смерти, что валит из окружающих меня непролазных болот, и выбраться оттуда самостоятельно не представляется возможным. Мне горько, страшно, Андрюшенька, даже с тобой и Нонной…
Андрей закинул голову назад и, плотно зажмурившись, принялся перебирать шелковистые на ощупь волосы Лии.
— Объясни, дорогая, что ты имеешь в виду? — нарушил вечернюю тишину расстроенный голос Солновицкого.— Неужели тебе настолько плохо со мной и Нонной? Ты разлюбила нас? — Андрей склонился над самым лицом Лии.
Она посмотрела на него глазами, затуманенными пронзительной тоской. Дрогнули в грустной улыбке бледные губы, лишённые помады.
— Ах, Лия, Лиюшка! Можешь не отвечать на мои глупые вопросы. Позволь хотя бы насладиться твоим чудным смехом!.. Для меня он — как долгожданный глоток воды в бескрайней пустыне. Как таинственный свет, излучаемый далёкими и загадочными звёздами. Возможно, и среди них есть особенная звёздочка, сияющая ярче и красивее других. В точности как ты, Лия! Ведь во всей Вселенной, я знаю, нет ни одного человека, который с тобой сравнился бы. Мне ты одна,— слышишь, одна,— дороже всех на свете, потому что тебе, а не кому-то, я посвящаю песни, отдавая себя без остатка. Для тебя играю на саксофоне и рад бы играть круглосуточно. Тебя, а не кого-то, мне хочется оберегать, как слабого, беззащитного ребёнка. Когда ты спокойна и весела, в моём сердце оживает весна. Но тебе невыносимо тоскливо, и поэтому я чувствую себя абсолютно опустошённым и раздавленным. Не без грусти гляжу в твои усталые, полусонные глазки, которые, я обещаю тебе, однажды всё-таки сделаю счастливыми. И глядел бы десятки лет подряд, неизменно сидя здесь. Я слушал, как ты плакала и как смеялась, я внимательно прислушиваюсь к тебе, даже когда ты безмолвствуешь или дремлешь. А ещё,— сказал Андрей, выдержав паузу и тёплой рукой легонько коснувшись виска Лии,— я готов выполнить любой твой каприз. Если захочешь, добреду до самого горизонта, как бы тяжело ни было идти в такую невообразимо далёкую даль. И даже если ты скажешь, что на это у меня не хватит жизни, я вернусь в срок, держа в охапках яркие, ослепительные рубиновые лучи закатного солнца и, восторгаясь твоей тихой милой улыбкой, с упоительным блаженством щедро вплету их тебе в локоны, словно цветы. Впервые тебя увидев, я понял, что ты и есть мой цветок расчудесный, превзошедший по красоте даже махровые розы. И говорю так искренне, насколько это возможно, и, поверь, без всякой иронии! Я никогда и никому не отдам тебя. Потому что ты — мой воздух. Я дышу тобой, пытаясь насытиться родным сердцу запахом, дышу тобой так жадно, как море дышит хмельным ароматом солнца, понимаешь? И это изумительно! Но если кто-нибудь отнимет тебя у меня, это всё равно как если бы всё человечество разом стёрлось с лица планеты! И ты думаешь, я кому-то позволю хладнокровно уничтожить наш хрупкий мирок, выстроенный нами с таким необычайным усердием?
Будто оправдываясь, Лия начала было что-то говорить, когда молодой человек остановил её.
— Не торопись!..— чуть повысив голос, тактично оборвал Андрей.— Не торопись! Подожди немного. Я не закончил свою речь. Ты должна твёрдо знать кое-что ещё. В какое бы русло ни повернула река наших жизней, я — всецело твой, и ты в моей душе останешься со мной навсегда. Пожалуй, всё.— Серьёзный голос сменился на глухой, низкий, такой вдумчивый и мрачный, но, несмотря на внезапно нахлынувшее чувство горести, он весь выпрямился, как струна.
Закрыв глаза от отчаяния, Андрей умолк. Он прижался плотнее к могучему стволу ивы, поросшему у подножья мхом. Крепко призадумался Андрей над словами Лии: долгий путь к выздоровлению её души лежал впереди, но не предстоящие трудности его пугали, а мысль о том, из каких источников можно черпать силы для борьбы с затяжной депрессией девушки. Что же Лия имела в виду, когда говорила о каких-то вонючих болотах? Он был столь погружён в раздумья, что не слышал, как в надежде его успокоить Лия тихо, певуче лепетала о том, как ей хорошо с ним, и всё, в общем-то, по-честному, но ей всё равно безумно страшно…
Холодный осенний ветер крепчал. Его резкий порыв пронёсся по улицам окутанного безмолвной тишиной города, потревожив усталую листву, закачав со звенящим шелестом дивные косы ивы,— той самой ивы, под которой сидели Андрей и Лия.
Поблизости — ни живой души, кроме двух тощих, облезлых котов, промчавшихся с воплями в глубь улицы и одним прыжком оказавшихся на соседнем дереве, и сыча, зловеще кричащего неподалёку.