Запросили у Шмидта и Шевелева разрешение вылететь в район предполагаемой гибели «Н-209», сесть там и служить опорной базой для правительственной экспедиции, летящей к нам на поиски Леваневского. На четвертый день Шевелев ответил: «Скоро буду на Рудольфе. Полет не разрешаю, ваш самолет непригоден для таких целей».
12 сентября, почти месяц спустя после сообщения о вылете самолетов на поиски «Н-209» из Москвы, наконец-то прилетели «Н-170», «Н-171» и «Н-172». Погода была настолько отвратительной, что от острова Райнер, находящегося в 45 километрах, это звено добиралось до Рудольфа четверо суток, так как сидели там, запертые туманом я пургой.
В этот же день прилетел и Мазурук на «Н-36», он тоже был на Райнере, где отсиживался в течение трех суток из-за пурги. Остров Райнер небольшой, но погода была такой плохой, что Мазурук и московский отряд Шевелева не видели друг друга.
Теперь все были в сборе и ждали погоды, чтобы вылететь на поиски «Н-209».
20 сентября вылетел на «Н-169» с Мазуруком в высокие широты для разведки погоды. Дошли до 86° и вернулись, так как все время шли вслепую. Цель нашего полета — разведать погоду, чтобы по нашему пути уже в район аварии самолета «Н-209» смог вылететь самолет «Н-170» с Водопьяновым и Спириным. Несколько дней продолжалась пурга, и лишь спустя девять суток мы повторили с Орловым разведку погоды.
Только через три недели после прилета спасательной экспедиции самолету «Н-170» удалось слетать за полюс. Это было 7 октября. На Рудольфе стояла настоящая зима, морозы доходили до 25°. Так как погода была крайне неустойчивой, перед этим полетом мы на «Н-169» вышли на Землю Георга, где сели с целью организации полевого аэродрома для принятия «Н-170», когда он вернется с поисков, в случае плохой погоды на Рудольфе.
Поиски «Н-209» никаких результатов не дали.
Острова Мазурука и Аккуратова, открытые в 1937 году.
Наступила полярная многомесячная ночь. Из Москвы вылетел отряд Чухновского на специально оборудованных для полетов полярной ночью самолетах. Они заменили нас. Самолеты Шевелева ушли в Москву, а мы перелетели в бухту Тихую, куда на «Русанове» пришла смена с летчиком Крузе.
Однако мне и Мазуруку не суждено было в 1937 году попасть домой. «Русанов» застрял во льду, и мы зазимовали в бухте Тихой. Только в апреле 1938 года мы вернулись на «Н-169» в Москву.
Полеты во время этой зимовки сильно обогатили наш опыт. Кроме того, нам удалось кое-что сделать по уточнению карт Земли Франца-Иосифа. Самым интересным нашим географическим открытием было… «закрытие» островов в море королевы Виктории.
7 сентября, идя в очередную разведку на «Н-169», мы рассчитывали сесть на острова, ближайшие к острову Артура. Когда, пробив облачность, увидели вместо островов чистую воду, то пришли в крайнее смущение. Больше всех, конечно, был смущен штурман, так как все смотрели на него, ожидая, что он ответит в свое оправдание при такой явной потере ориентировки. Штурман только виновато разводил руками и старался не смотреть в глаза товарищам, ибо доказательства вины были слишком убедительными: вместо земли — зеленые волны моря.
Однако по возвращении этот факт не давал мне покоя, хотелось еще раз проверить. Спустя некоторое время я потребовал полета в этот район. Полет состоялся в ясный, солнечный день. Была чудесная видимость, доходившая до 100 километров. Придя в район острова Артура, мы снова увидели только море. «Ну, где ж ваши острова Эдуарда и Гармсуорта, которые вы требовали от меня несколько дней назад?!» спросил штурман. На этот раз был смущен весь экипаж.
Проверив этот район повнимательнее, мы окончательно убедились, что эти острова, «открытые» экспедицией Джексона, — миф, и «закрыли» их, сообщив об этом в Арктический институт. После этого мне стало ясно, почему в июне при полете на «Н-36» к «Садко» мы не видели их куполов над облачностью, что чуть не привело нас тогда к потере ориентировки.
Существовали ли эти острова когда-либо в действительности, или это был обманчивый мираж, как «Земля Петермана», виденная Пайером? Думаю, что последнее вернее, ибо, судя по геологическому строению, такие острова исчезнуть не могли. Так или иначе, но на картах последующих изданий эти острова уже не фигурировали и не вводили в заблуждение моряков и штурманов.
НА ЛЕДОВЫХ РАЗВЕДКАХ В МОРЯХ АРКТИКИ
НИЗКО под широким крылом летающей лодки «СССР Н-237» мелькнули строгие в своей простоте белые колонны Графской пристани.