Помощник прервался на несколько секунд, как бы давая мне время подумать. Затем любезно продолжил:
— В действительности, здесь нет никакой тайны. Вернёмся к восходящим в эволюции. Духовный принцип принимается в тёплом лоне вод, через клеточные организмы, которые поддерживаются и размножаются делением. В течение миллиардов лет этот принцип долго путешествовал сначала в губке, где он начал доминировать над автономными клетками, навязывая им дух повиновения и коллективности в первичной организации мускулов. Долгое время он тренировался, перед тем, как приступить к созданию нервного аппарата, мозга в черве, в земноводной амфибии, барахтаясь, чтобы выбраться из мрачной и грязной глубины вод с тем, чтобы начать первый свой опыт существования под полуденным солнцем. Сколько веков потратил он, одеваясь в чудовищные формы, совершенствуясь там и тут, с помощью прямого вмешательства Высшего Разума? Пока что невозможно ответить на этот вопрос. Он сосал щедрую грудь Земли, непрерывно развиваясь сквозь тысячелетия, вплоть до завоевания более возвышенной области, где ему удалось выработать своё собственное питание.
Кальдераро выразительно посмотрел на меня и спросил: — Тебе это вполне понятно?
Видя моё удивление перед новыми мыслями, поразившими моё воображение, мешающими внимательно рассмотреть тему, мой просвещённый компаньон улыбнулся и продолжил:
— Несмотря на все усилия, которые мы делаем, чтобы упростить изложение этой деликатной темы, сделать из неё ретроспективу всегда сложно. Я хочу сказать, Андрэ, что духовный принцип, начиная с мрачного момента Сотворения, непрерывно двигается вперёд. Он отошёл от океанического русла и достиг защитных вод. Он направился к грязи берегов, карабкался из трясины, достиг твёрдой земли. В лесу он испробовал великое число внешних форм, он поднялся с земли, посмотрел на Небеса и, после долгих тысячелетий, в течение которых он научился производить на свет, питаться, выбирать, вспоминать и чувствовать, он обрёл разум… Он шёл от простых импульсов к раздражению, от раздражения к чувству, от чувства к инстинкту. В этом трудном паломничестве над нами пронеслись бесчисленные тысячелетия. Во все эпохи мы покидаем низшие сферы, чтобы карабкаться к высшим. Мозг — это священный орган проявлений духа в переходе от примитивного животного состояния к человеческой духовности.
ориентер умолк, слегка тронул за плечо, как опытный компаньон, ободряющий ученика в учении, и добавил:
— В общем, человек последних десятков веков представляет собой победное человечество, вышедшее из первичного животного состояния. Мы, развоплощённые, принимаем участие в этом состоянии миллионами духов, которые до сих пор ещё не отбросили всего содержания низших качеств периспритного организма; подобная ситуация вынуждает нас жить после физической смерти в сообществах себе подобных, в действительно продвинутых обществах, но подобных земным группам. Мы колеблемся между освобождением и перевоплощением, совершенствуясь, чеканясь, прогрессируя, вплоть до обретения, с помощью персональной изысканности, возвышенных выражений Высшей Жизни, которую нам ещё не дано понять. С обеих сторон существования, в которых мы эволюционируем, и в которых находятся рождение и смерть плотного тела, как врата общения, созидательный труд — наше благословение, готовящее нас к божественному будущему. Деятельность в сфере, которую мы занимаем теперь, является, для тех, кто расплатился с Законом, более богатой в красоте и в счастье, потому что её материя более разрежена и более подчиняется нашим желаниям высшего плана. Несмотря на всё это, пересекая реку возрождения, мы удивляемся тяжкой работе и необходимому повторению ученичества. Мы посеяли там, чтобы пожать здесь, улучшая, настраивая и украшая, вплоть до достижения совершенного урожая, с полными закромами тонких семян, с тем, чтобы перенестись способными и сильными в другие «небесные земли». Но что касается служения выкупа и искупления, мы не должны думать, что телесная сфера — единственная, способная предложить возможность жестокого и искупительного страдания. В мрачных областях, которые не являются её частью, и которые ты не можешь не знать, имеется возможность искупительного лечения для самых несчастных должников, которые добровольно заработали опасные долги перед Законом.
Установилась короткая пауза, которую я не нарушал, считая неуместным любой вопрос с моей стороны. Но Кальдераро скоро заговорил вновь: