После того, как мы пересекли портик, мы направились, естественно, с должного разрешения, внутрь, где меня приятно удивила чарующая сцена семейного сочувствия: мужчина, женщина и молодой человек были погружены в божественные вибрации молитвы, окружённые большим количеством друзей из нашего плана.
Нас с любовью приветствовали.
Ориентер пригласил меня помочь в проходящей здесь работе, имея в виду и ценную помощь этих трёх воплощённых компаньонов, реальную помощь в различных формах, которая предоставлялась нашим братьям, недавно освобождённым с Земного плана.
Уважительная красота этой малой ассамблеи, посвящённой благу и просветлению духа, была достойна нашего упоминания.
Восхищаясь гармонией этих трёх сестёр, связанных между собой изумительными нитями света, соединёнными одними и теми же благородными мыслями и целями, помощник прокомментировал ситуацию:
— Семья представляет собой духовное собрание во времени, и поэтому их семейный очаг является алтарём. Часто, в основном, на Земле, многие из этих составляющих отходят от унисона с самыми высокими целями жизни; однако, когда два или три из их членов открывают величие своих возможностей восхождения, тесно объединяясь для реализации вечного духа, они могут надеяться на чудесное созидание.
Я понял, что инструктор желает предоставить мне и другие разъяснения, расширяя тем самым святую концепцию семьи; но всё же срочная помощь не позволяла нам долгих разговоров.
Активная работа помощи страждущим братьям продолжалась «с нашей стороны».
Помощь семейного трио закончилась трогательной и выразительной молитвой, и начался уход компаньонов нашей сферы, в то время, как межу воплощёнными друзьями развернулась нежная, мягкая беседа.
Мужчина, выражая на лице счастливую улыбку работника, выполнившего свой долг, громким голосом обратился к присутствовавшим здесь персонам:
— Слава Богу, всё в порядке.
Повернувшись к мальчику с огромной отцовской любовью, он спросил:
— А тебе, Марцело, хорошо?
— О, да! — весело ответил тот; — папа, я в восторге от отличных результатов, которых достиг во время наших встреч в четверг.
— Ночные кошмары больше не возвращались к тебе?
— Нет. По мере того, как я стараюсь познавать божественные истины, помогая своей собственной волей в области практического приложения полученных уроков, я чувствую, что мне с каждым разом становится лучше. Я признаю также, что если я не буду интересоваться духовным созиданием, отвлекаясь от своей необходимости восхождения, расстройства вернутся с новой силой. В этих вредных фазах я просыпаюсь по ночам и чувствую, как болят все мои члены, меня охватывают очевидные симптомы конвульсий, которые оставляют меня надолго бесчувственным…
При этой простой сыновней исповеди молодой человек улыбнулся, а потом продолжил:
— Но к счастью, теперь, когда я с усердием посвящаю себя одухотворяющей работе, я признаю, что пассы мамы более эффективны. Я становлюсь более чувствительным и вижу, что добрая воля — это один из решающих факторов в моём благополучии.
Родители удовлетворённо переглянулись, и тёплый созидательный разговор продолжился, полный прекрасных предложений.
Предваряя мои размышления, помощник проинформировал меня:
— Ну, мне не нужно будет объяснять, что Марцело разделяет точку зрения своих родителей. У него есть ещё братья, которые ещё не понимают святой миссии супружеской пары. А он, он является носителем возвышенных и щедрых чувств. Как практически у всех нас, у него есть прошлое, интенсивно прожитое в страстях и превышении своих полномочий. Раньше у него была огромная власть, которой он не сумел воспользоваться в созидательном плане. Учитель мощного разума, он строил планы на высоких интеллектуальных уровнях, откуда он не всегда спускался, чтобы утешать и помогать. Носитель многих славных титулов, он их часто забывал, бросаясь в общую долину преступных капризов. Он навязал свой собственный абсолютизм и усилии посев шипов, которые его впоследствии разорвут. Когда пришёл момент сбора отвратительного урожая, он испытал ужасные страдания. Бесчисленные жертвы ждали его по ту сторону могилы и напали на него. Но он крупно просчитался. Марцело во многих случаях желал быть добрым и создал новое движение ценной преданности своему имени; но подобная преданность должна была, несмотря ни на что, ждать удобного случая, чтобы прийти ему на помощь. Враги, которые в ярости кричали на него, представляли собой компактную массу, которая требовала вульгарного правосудия; они держали его долгое время в низших областях, утоляя свои старые желания мести, мучая его периспритный организм. В полном сумраке сознания, Марцело молил, плакал и раскаивался в течение долгих лет. Несмотря на то, что он молил, и вопреки настойчивым заступничествам в его пользу, освобождения пришлось ждать очень долго, потому что угрызения совести — это всегда точка резонанса между должником и кредитором, и нашего друга совесть замучила своими жестокими угрызениями. Таким образом, периспритные разрушения проявились сразу же, как только он пересёк ворота могилы, упорствуя из года в год…