Может, перед нами был пьяный человек или живой стакан вина, чьё содержание поглощалось сатанинскими демонами порока?
У бедного Антидио желудок был полон жидкости, а голова была затуманена её парами.
Наполовину освобождённый от своего плотного тела при помощи обезболивающего эффекта отравы, он всё более становился похожим на сущностей, которые преследовали его.
Разум четырёх несчастных развоплощённых, в свою очередь, с был охвачен ужасающими видениями могилы, через которую они прошли в состоянии запойных пьяниц. Жаждущие и страждущие, они всюду носили с собой спектральные образы змей и летучих мышей тех мрачных мест, где они были погребены.
Войдя в магнетический резонанс с расстроенными психиками вампиров, пьяница стал громким голосом кричать:
— Спасите меня! Спасите, ради Бога!
И, указывая на ближайшие стены, он уже вопил, не в силах избавиться от нескончаемого ужаса:
— О! Летучие мыши!… Летучие мыши! Прогоните их! Убейте их! Сжальтесь надо мной! Кто освободит меня? На помощь! На помощь!…
Два человека, тоже с замутнённым от вина разумом, испуганно приблизились к нему. Один из них успокаивал другого, говоря:
— Ничего особенного. Это снова Антидио. У него снова приступ. Оставим его в покое.
А тем временем бедный пьяница продолжал кричать:
— А! А! Змея… она сжимает меня, душит… Что со мной будет? На помощь!
Преследующие его сущности веселились и насмехались; они зловеще хохотали. Несчастный слышал их, улавливая их эхо в глубине своего существа, он кричал, пытаясь добраться до своих невидимых палачей:
— Кто здесь смеётся надо мной? Кто?!
Сжимая кулаки, он добавил:
— Прокляты! Будьте вы прокляты!
Болезненная сцена продолжалась, когда Кальдераро подошёл ко мне и объяснил:
— Речь идёт о несчастном отце семейства, который, будучи не в состоянии реагировать на соблазны порока, целиком подпадает под влияние зловредных сущностей, развоплотившихся в гармонии со своим расстроенным положением. В ответ на ходатайство своей супруги и двоих любящих деток, мы помогаем ему всеми доступными нам средствами; но этот неосмотрительный брат не отвечает на наши усилия. Он проявляется во всех попытках всё более извращать чувства; он старается бежать от всего; он ненавидит ответственность и не решается познать ценность труда. Смягчая его безудержную жажду к алкоголю, мы надеемся, что он изменится. Но для этого мы теперь предпринимаем сильно действующую помощь, имея в виду, что несчастный отвергает любой процесс помощи.
Бросив на меня красноречивый взгляд, он заключил:
— С сегодняшнего дня и в течение некоторого времени Антидио будет защищён своей увечностью. Он познает тюрьму в своей постели в течение нескольких месяцев, чтобы его тело не гнило в каком-нибудь хосписе, что могло бы начаться через несколько дней, и тогда он оставил бы свою благородную супругу и двоих детей на мрачную неуверенность в будущем.
Затем Кальдераро начал работу по проведению сложных пассов вдоль спинного мозга больного.
Увечный постепенно успокоился, сидя в своём старом кресле. Помощник в течение нескольких минут нагонял ему световые потоки в сердце. Я заметил, что эманации постепенно концентрировались в этом центральном органе, который вдруг показал полную остановку.
Антидио, казалось, вот-вот развоплотится, когда ориентер быстрым движением восстановил ему энергии.
Задыхающийся под воздействием феномена кровообращения, которое стоило ему ужасного шока, бедный наш друг стал громко звать на помощь. В его жалобном голосе слышались такие нотки боли, что многие, слыша это, в растерянности приблизились к нему.
Один сочувствующий мужчина проверил у него пульс, констатировал нарушения в работе сердца и быстро вызвал «скорую помощь». Несколькими мгновениями позже Антидио был уложен на больничные носилки, где ему была оказана первая медицинская помощь, под наблюдением нашего духовного благодетеля.
Мы вдвоём пустились в обратный путь, и Кальдераро грустно добавил:
— У нашего несчастного друга будет сердечный невроз в течение примерно двух-трёх месяцев. Напрасно он будет принимать валерьянку и другие медикаменты, напрасно он будет прибегать к обезболивающим и очищающим средствам. В течение нескольких недель он познает непередаваемо плохое состояние, для установления гармонии своей психики. Он будет ощущать невыразимую тревогу, он будет принимать любое лечение и режим, которые уменьшат его тенденцию забывать священные обязательства момента и медленно начнут пробуждать в нём ощущения благородного акта жить.