В этот момент мы уже находились в стенах организации помощи, которая, с блестящей предрасположенностью служить нам, приняла предложение нашей директрисы в пользу увечного.
Окружив моего бывшего кредитора всевозможным вниманием, уважаемая благодетельница, обращаясь ко мне, сказала:
— Наш друг не сможет в течение двух лет покидать этот дом братской помощи. Он всё ещё слишком привязан к атмосфере этих мест. Мы будем регулярно навещать его, помогая ему, пока он не сможет снова дышать воздухом Земли. Надо отметить, что его разуму не так легко будет освободиться от плотной вуали непонимания, и в этом состоянии, его возвращение к плотской школе будет не таким успешным, как предыдущее.
Я высоко ценил эти размышления, следя за течением мер, которые принимались в отношении моего деда.
Сиприана взволнованно взглянула на безумную сущность и благожелательно продолжила:
— Теперь, Андрэ, заканчивая наш недельный труд, мы постараемся привести сюда Исмению для подготовительной работы к новому сближению. Находясь теперь в расцвете своей земной молодости, она, я думаю, поможет нам в нужный момент, принимая больного в своём собственном доме. Но прежде всего нам необходима её симпатия в отношении нашей программы обновления.
— Если только Немения согласится, если примет всё это… — неуверенно добавил я.
— Мы займёмся остальным, — пообещала моя собеседница. — Возвращение Клаудио в физическую сферу будет носить очень личные черты, без отражения какого-либо значения для коллективного разума, и это причина, по которой мы сможем предоставить почти всё.
Передоверив больного благодетельным компаньонам, которые наблюдали за домом христианской любви, где мы находились, мы взяли курс на Рио-де-Жанейро, где должны были встретить Исмению в её скромном доме в местечке Бангу.
Далеко за полночь мы с почтением вошли в скромное жилище.
Сестра моего деда была теперь шестой дочерью женщины, в своём физическом существовании известной как внучка старой Исмении, чья личность, для земной семьи, затерялась во времени, и которая в наших глазах была ни кем иным, как молодой девушкой, вернувшейся к труду по самосовершенствованию в физической борьбе.
Всё здесь дышало достойной бедностью и обворожительной простотой.
Подойдя ближе, Сиприана положила руку на лоб спящей молодой девушки, как бы приглашая её к нам. И действительно, несколько мгновений спустя, она пришла к нам и, заметив, что наша ориенторша, с нимбом интенсивного света, покрывает её благословениями, преклонила колени, освободившись во сне от материи, восклицая сквозь слёзы восторга:
— Матерь Небесная, кто я такая, чтобы принимать милость вашего посещения? Я всего лишь недостойная служанка…
Она закрыла лицо руками, чувствуя, возможно, некоторое ослепление от возвышенного света, и с большим трудом сдерживала потрясение, пылавшее в её груди; но наша благородная благодетельница подошла к ней, возложила свои нежные руки на густую чёрную шевелюру и сочувственно сказала:
— Дочь моя, я просто твоя подруга, твоя сестра в вечности… Послушай меня! Что ты намерена делать в своей жизни?
И так как молодая девушка подняла к ней глаза, полные слёз, благородная посланница добавила:
— Нам нужна твоя помощь, и мы хотим принести тебе пользу. Чем мы можем тебе быть полезны?
Прошли несколько тяжких мгновений ожидания.
— Говори! — ласково сказала Сиприана. — Рассказывай без боязни…
Голосом, прерываемым эмоциями, она заговорила с наивностью и простотой молодости:
— Мать моя, если мне дано попросить вас о чём-либо, то я прошу вашей помощи для Никанора. Мы вот уже четыре года, как помолвлены, но мы бедны. Я работаю швеёй, с очень малой зарплатой, и не могу помогать ему ухаживать за нашим домом, и Никанор работает каменщиком… Мы мечтали о своём доме, маленьком и скромном, под защитой Божественного Провидения. Могли бы мы рассчитывать на Божье согласие?
Сиприана по-матерински нежно посмотрела на неё и сказала:
— Почему бы вам не рассчитывать? Твои желания справедливы и священны. У Никанора будет наша поддержка, и у твоих надежд — наше живое участие. Но и мы ожидаем кое-чего с твоей стороны…
— А! Чем же я могу служить вам, я, ничтожная служанка?
Директриса прекратила дальнейший разговор, лишь попросив её:
— Пойдём с нами!
Затем, к моему глубокому изумлению, Сиприана покрыла её лицо тонкой вуалью из вещества, похожего на газ, чтобы ей пока что не было дано видеть впечатляющие пейзажи, которые мы должны были пересекать.