— Ну вот, еще и врача превратили в помощника механика, — недовольным тоном сказал Воронов.
Но Кирьянен с удивлением уловил в голосе начальника какую-то новую нотку, похожую на удивление. Впрочем, Воронов и сам не понимал своего состояния. Ему хотелось накричать на Кирьянена, сказать, чтобы он не лез не в свое дело, однако где-то в душе, пока еще робко, пробивалось сомнение в своей правоте. Не об этой ли его грубости и недоверии к людям писала Ольга? Воронов отвернулся к стене, притворившись утомленным, и секретарь парторганизации вышел вместе с доктором, не добившись от него ясного ответа.
Дома Айно сняла халат, положила в карман жакетки кулек с конфетами для детей Кюллиева и вышла. Кирьянен ждал ее на улице.
Семья Кюллиевых сидела за обедом. Мастер на одном конце длинного стола, а на другом — Мария Андреевна, женщина лет тридцати, в мягком, с синими цветами, домашнем халате. Во всем облике Марии Андреевны, в ее круглой фигуре, в мягких щеках с ямочками, как у маленьких детей, было что-то такое, что вызывало добрую располагающую улыбку. У нее были такие же темнорусые волосы, как у Айно, и даже в очертаниях их лиц и особенно в маленьких улыбчивых ямочках было много общего. Они в шутку называли себя сестрами, так как отчество у них было одинаковое.
Первая жена Кюллиева, мать Пааво, умерла в эвакуации. Сам Кюллиев уже в конце войны был тяжело ранен и провел много месяцев в военном госпитале далеко в тылу, в городе Кирове. Там он встретил и полюбил учительницу Марию Андреевну, которая со своей школой шефствовала над госпиталем. Выйдя из госпиталя, Кюллиев взял сына из детского дома и приехал с ним на родину в деревню Пуорустаярви. Оттуда они перебрались на сплавной участок в Туулилахти, потом он съездил в Киров и привез Марию Андреевну, которая теперь преподавала русский язык в Туулилахтинской школе.
Пааво сидел рядом с отцом, а его четверо маленьких братьев и сестричек, все в одинаковых костюмчиках, очень похожие на мать, сидели на высоких стульчиках по обеим сторонам стола. Пятый, самый маленький, еще грудной, был на руках у матери.
Увидев Айно, малыши быстро соскочили со своих стульчиков и закричали:
— Тетя Айно пришла! Папа, мама, тетя Айно, тетя Айно пришла!
Айно села на скамеечку, обняв всех четверых сразу. Ребятишки пыхтели и толкались, они все сразу хотели взобраться к ней на колени. Айно с трудом удалось засунуть руку в карман и вытащить оттуда кулек с конфетами. Ребята начали шумно делить лакомства.
Мария Андреевна, улыбаясь, смотрела на эту возню. Потом спросила у трехлетней девочки.
— Лида, ты чья дочка?
— Папина, мамина и тети Айно, — бойко ответила девочка.
— Тете Айно надо своей семьей обзавестись, если она так детей любит, — усмехнулся Кюллиев.
— Это что, отцовская ревность? — пошутила Айно.
Кирьянен рассказал о приезде Ипатова из сплавной конторы и об угрозе забрать механизмы.
— Что ты думаешь об этом? — заключил он свой рассказ. — Я решил сегодня же собрать рабочих.
— Я-то? — Кюллиев вытер усы, встал из-за стола и закурил. — Я думаю, что у сплавной конторы есть дела поважнее, чем возить оборудование взад и вперед.
— Вот-вот, — поддакнул Кирьянен. — Тем более, что все это нам нужно.
— Кое-что есть и лишнее, пусть это и забирает.
— Ты о чем? — настороженно спросил Кирьянен.
— Я говорю о лебедках.
— Как это так? Сам работаешь на лебедках, а говоришь — лишние.
— Нам на запани хватит и двух лебедок, а у нас — четыре. А есть сплавные участки, где их не хватает.
Кирьянен помолчал, потом спросил:
— А механизмы для электростанции? Они ведь тоже лежат пока без дела.
Кюллиев взял малыша у матери, поднял высоко и зашевелил усами. Ребенок засмеялся и обеими ручонками поймал отца за усы. Кирьянен невольно улыбнулся, продолжая выжидательно смотреть на мастера. Наконец тот отдал ребенка матери, ответил:
— Это плохо, что лежат. Их надо скорее пристроить к делу. Эх, проклятая плотина! Когда же плотники вернутся оттуда?
— Потапов обещал вернуть их, — уверенно сказал Кирьянен.
Недоверчиво посмотрев на Кирьянена, Кюллиев продолжал:
— Александров привез и другие машины, очень нужные нам, а к делу пристроить не успел.
Кирьянен ударил ладонями по коленям:
— Вот что, посоветуемся с рабочими, что мы сможем сделать сами без Александрова. Ведь у людей много предложений. Никулин, например, обещает…
— Мало ли чего он обещает, — прервал его рядом сидящий Пааво.
— А что, не получается? — спросил Кирьянен.