— Нет, она не тут, — заметил бригадир, кивком головы указав на папку. — Она там и направляется сюда! — он указал большим пальцем через плечо куда-то в сторону видневшихся за Туулилахти холмов.
Мякелев положил свои очки на стол.
— Плотину, значит, не строите? — В его голосе послышалась строгость. — А что вы там делали? И где древесина? Будьте добры, объясните. Государственного отношения к делу у вас тут не видно… — Мякелев хотел повторить сказанные ему Ипатовым слова, но еще не знал, в чем можно обвинить этих людей.
— Древесина? Она вот здесь… — Потапов подошел к висящей на стене карте сплавной трассы и показал, где остался хвост сплава.
Мякелев сел снова за стол и внес изменения в сводку.
— А как же плотина? Почему люди вернулись? — Мякелев обвел взглядом плотников.
Потапов стал объяснять, что плотина не восстановлена, но зато заготовлен материал для новой плотины, которую надо ставить ниже болота, а чтобы обеспечить сплав этого года, сделаны боны и коссы… Мякелев не дал ему кончить.
— Боны и коссы — это старина, мой друг. Мы живем в новое время, когда нужно облегчать труд людей машинами и гидротехническими сооружениями. Не пора ли понимать это!
«Смотри-ка, куда загнул!» — подумал Потапов не без удивления. Он чуть растерялся, потом все же заговорил твердо:
— Вот насчет нового времени я и подумал. При новой плотине мы получим настоящее водохранилище.
Мякелев рассердился не на шутку:
— Кто вам дал такой приказ? С каких это пор у нас каждый может приказывать? Если руководитель заболел, то мы обязаны еще больше усилить трудовую дисциплину, работать еще лучше, чем прежде! А вы… Значит, вы хотите построить плотину в новом месте, ниже, где река шире? А сколько это будет стоить? Кто оплатит дополнительные расходы? Вот к чему приводит самоуправство. А еще готовишься к приему в партию! — Мякелев покачал головой. — Я беспартийный, но…
— Партию ты оставь! — резко сказал Потапов и вышел, не попрощавшись. Плотники ушли следом.
Мякелев в сердцах швырнул свою папку в стол. В таких условиях он не может работать. Впрочем, немного успокоившись, он пришел к выводу, что Потапов навредил только себе. Теперь его нетрудно будет поставить на место. А то слишком уж много он о себе думает! И, вполне довольный, принялся писать докладную Воронову.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ
Вечером в субботу, возвращаясь со смены, Николай заглянул в клуб, чтобы повидаться с Анни.
Возле клуба толпились люди и читали какое-то объявление. Николай взглянул на объявление и обмер. Там было написано:
«Все на воскресник! Украсим наш поселок парком! После окончания воскресника доклад о гидростанциях. Докладчик Николай Никулин. После доклада танцы».
— Здорово, академик! — шутя окликнул Николая Потапов.
Николай побагровел от смущения и прошел мимо, хотя ему очень хотелось узнать, как дела на сплаве. Все-таки он имел к сплаву отношение! И надо бы спросить, как поживает Койвунен.
— Это все Анни! — буркнул он на ходу, протискиваясь через толпу.
— А я бы ей спасибо сказал, — продолжал Потапов вдогонку. — Доклад сделать — это не в орлянку сыграть!
Но Николай уже не слушал. Он протолкнулся в клуб, увидел свет в маленькой комнатке Анни и открыл дверь. Анни рисовала еще один плакат, точно такой же, какой висел у клуба.
— Что ты наделала! — крикнул Николай и протянул руку к плакату.
— А что случилось? — насмешливо сказала Анни, оттолкнув его руку. — Испачкаешь, краска еще не высохла!
— Ты уже афиши развешиваешь, а у меня доклад не готов! — чуть не плача, крикнул Николай.
— Я так и знала! — спокойно сказала Анни.
— Так чего же ты…
— У тебя еще целый вечер в распоряжении, — пожала она плечами. — А не потребуй с тебя, так ты его и к зиме не закончишь.
— Да ведь ты обещала прочесть! — уже в полном отчаянии воскликнул Николай.
— Я не отказываюсь. Хоть сейчас, вот только отдам плакат, чтобы вывесили в столовой.
Нет, не так, не так собирался Николай заканчивать свой доклад!
Ему все казалось, что времени у него горы, что он еще много вечеров просидит рядом с Анни. И вот она сама все оборвала! Разве смогут они теперь встречаться так часто, как это было в последнее время?
Однако он послушно сходил домой за своими тетрадками, отказался от ужина и вернулся в клуб. Мать не удерживала, — она глядела на сына с какой-то затаенной тревогой. Видно, она уже успела прочитать один из Анниных плакатов, — может, тот, что у конторы, или тот, что у магазина… Николаю казалось, что у него в глазах рябит от собственной фамилии, столько плакатов развесила Анни.