В её широко раскрытых глазах, обращённых на него, выразилось так много мольбы, упрёка и тоски, что Петя не выдержал, отвернулся…
Тогда она, молча, кое-как оделась и ушла, не сказав ни слова…
Час спустя Камнева, снова заснувшего после ухода Кати, разбудил стук в дверь… Стучался смазчик машины, приходивший по утрам ранее других рабочих.
– Это ты, Иван? – спросил Петя, потягиваясь спросонок…
– Вставайте скорей, Пётр Николаич! Беда у нас стряслась… Катька-то… повесилась!
Что-то тёмное и страшное по своей неожиданности надвинулось на Камнева, точно его ударили ножом в сердце… Он отворил Ивану и слушал его рассказ бледный, с трясущимися губами…
– Висит, слышь, она на перетяге у Николки Утарикова; с таратайки сняла перетягу-то возле конного двора, в сеннике, зацепилась за пряснину. Старик Герасим первóй увидал, – на улицу пошёл утром – иду, говорит, я по сеннику, гляжу из-за стога, чьи-то ноги болтаются – с нами крестная сила! Катька удавилась…
– Народу там тепереча со всего прииску сбежалось… Мать-то как убивается – страсть!..
Часа два спустя волнение умов, вызванное этим неожиданным самоубийством Кати, улеглось, и приисковая жизнь вошла в обычную колею. Петя стоял на помосте машины, около свального люка, и обычным образом покрикивал на возчиков. Он был спокоен, как всегда, и факт смерти Кати его не трогал более – он успел уже свыкнуться с ним…
Солнце поднималось всё выше и выше и заливало золотистым потоком лучей зеленеющую таёжную долину. И ничто в этом безоблачном тёмно-синем небе, в этих красивых очертаниях гор, уходящих в даль лиловую грядою, не напомнило о смерти, о молодой безвременно загубленной жизни!..
Источник: Сибирский наблюдатель. – 1904. – Кн. 7–8. – С. 23–28.
Стихотворения в прозе
I. Мёртвые цветы
Как они жалки – эти бледные, мёртвые цветы!.. На их тонких засохших лепестках ещё сохранились нежные, бледно-голубые и золотисто-лиловые оттенки, но аромат свежести и чистоты отлетел от них. Они безжизненны и грустны – эти бедные цветы!
…Мне вспоминается одна девушка, виденная мною вчера. По оживлённой улице большого города она шла робкою, усталою походкой. Её маленькие, изящные ножки пугливо мелькали из поношенного, убогого платья. В больших тёмно-синих глазах отражалась тихая, бессильная тоска… И вся она своей грациозной, надломленной фигуркой, своим бледным, утомлённым лицом, носившим следы бессонных ночей и слёз, напоминала прекрасный, чистый цветок, брошенный чьей-то равнодушною рукой на грязную мостовую…
Бедные мёртвые цветы!..
Там, на родных полях, они неудержимо тянулись к солнцу, огненные поцелуи которого вливали в них жизнь и счастье. Лёгкий перелётный ветерок ласково шептал им: «Выше, выше, смелее!»… А здесь, в этой скучной тёмной комнате с низким потолком и толстыми каменными стенами, они недолго цвели, – они умирали без воздуха и света…
Мне жаль их – эти безмолвные, обессиленные цветы… Жаль потому, что они напоминают душу одинокого человека. Тихо и темно в комнате и кажется, что неслышно отворяются двери и уходят навсегда, незримо присутствовавшие здесь, дорогие, светлые мечты… и уходит сама жизнь…
…Бедные мёртвые цветы!
II. Незримая спутница
Я вспоминаю их, моих случайных спутниц на жизненном пути. Я узнаю их лица, то розовые и улыбающиеся, дышащие молодостью и счастьем, то бледные и грустные, утомлённые трудным путём. Где-то они теперь – те, которые доверчиво прижимались ко мне, когда весенняя гроза застигла нас в открытом поле, те, с кем вышли мы ранним утром в этот долгий, невесёлый путь. Оглядываясь на близкое прошлое, я припоминаю скучные, однообразные дни, в которые смех моей последней спутницы был слышен так же редко, как редки проблески солнца в ненастную осеннюю пору. Она перестала теперь и смеяться, и плакать навсегда.
Но чьи же спокойные шаги слышатся мне, когда я иду тёмной, глубокой полночью по улице спящего города? Кто ещё идёт рядом со мной, не отставая ни на минуту?..
…Тоска одиночества наполняет мою душу, как эта темнота, и молчание ночи затопляет мир. Я одинок и утомлён. Одинок, если не считать ту, которая идёт со мной, чьё холодное дыхание навевает на меня сон, делает мои шаги медленными и неверными.
…Я узнаю её. Это она, незримая таинственная спутница всех живущих – смерть!
Источник: Сибирский наблюдатель. – 1904. – Кн. 7–8. – С. 155–156.