струментом воспроизводства «слуг отечества», предназначенных к исполнению практических государственных целей и постепенно теряющих представление о своем духовном предназначении, связанном с началами национального самосознания. Причины такого смещения многочисленны. Двигатели его разнообразны. При этом нередко все начиналось с мимикрии. Например, вторжение масонства, с его мистической символикой, скрытой «запредельностью» и т.д. в православную духовную культуру. Внедрившись в православную среду, масонство становилось «структурой в структуре»; его «вирус» местами перерождал здоровое духовное целое православной веры в раковую опухоль «духовных исканий». Это сказалось и на школе.». Цитируем далее: «Насилие над отечественной школой, выросшей в лоне русской культуры, злокачественное «реформирование» ее в духе ненаучного и порочного в основных установках женевского доклада Э. Днепрова «Развитие образования в России» (1992) продолжаются. Идет необъявленная, не похожая на все предшествующие, информационно-психологическая война, направленная прежде всего против богатейшего и плодотворнейшего потенциала русской культуры и просвещения. Не мытьем, так катаньем, иногда прямо, иногда в обход, пытаются принудительно склонить нашу школу к работе по нелучшим западным образцам и стандартам, из которых выхолощено достойное культурное содержание; стремятся истребить духовные, исторически сложившиеся начала русского народа по плану обещанной нам «эволюционной смены менталитета общества через школу». И все это прикрывается откровенно лживыми словами об улучшении качества и обновлении образования... Но можно ли забывать, что истинное образование по самой природе своей органически связано с культурой? Допустимо ли упускать из виду, что культура определяется национальными духовными традициями, исторически сложившимся национально-государственным самосознанием, «взращенным в лоне Православия» и восходящим к русскому державному сознанию? Можно ли обойти тот безусловный факт, что русское национальное самосознание — не только осознание кровной причастности к своему народу, но одновременно — в не меньшей степени — ощущение и понимание сокровенной причастности и любви к многонациональной России и чувство ответственности за ее судьбу? Эта ответственность означает, что образование в России — прежде всего русское дело. Это значит, что многоцветье национальных культур России может быть гарантировано лишь при условии достойного существования русской культуры и русского народа, имеющего «инстинкт общечеловечности». «Если общечеловечность есть идея национальная русская, то прежде всего надо каждому стать русским, т.е. самим собой... Стать русским, значит перестать презирать народ свой». «Если национальная идея русская есть, в конце концов, лишь всемирное общечеловеческое единение, то значит — вся наша выгода в том, чтобы всем, прекратив все раздоры до времени, стать поскорее русскими и национальными!». Такие представления сохранились в русском сознании несмотря на то, что с некоторых пор рычаги государственной власти по преимуществу перехвачены у коренного народа, образовавшего и утвердившего историческую Россию. В этих условиях государство как правомочное явление истории стушевывается. Появляется государство подложное, полуискусственное. Создается «Вавилонское столпотворение» государственности, протез истории, изначально несоприродный естественно развивающимся национально-историческим началам.». Все реакционеры, однако, люди обыкновенно очень и очень скучные, лишенные живого слова и стиля, а потому не желается читать их долго, что можно сказать и об их основной публике, которая не прочитывает полностью толстых фолиантов этой братии. В книге идет фактический пересказ и компиляция всяческих статей с ангажированных сайтов, которые вы можете и сами найти там же, где отыскал их наш герой, не читая его произведения; большая его часть – это одна сплошная компиляция, повторение уже написанного. Собственно, вся тоска и скука реакционных текстов оттого и происходит, что их авторы тянут человечество назад, а потому и все их новаторство состоит в том, что они лишь приспособили и адаптировали компиляцией работы своих предшественников, не создав ничего нового. Автор не только является черносотенцем и националистом, что он и позднее прояснит в своей книге, но и просто перевирает факты, что делает его совсем ничтожным и нудным в глазах аудитории: реакционер – это в первую очередь фальсификатор. Ниже я приведу еще одну развернутую цитату с моими к ней комментариями в квадратных скобках: «Истинная культура – национальна. У народа может быть или своя культура или никакой, ибо чужая культура ему не принадлежит. Вненациональной, «общечеловеческой», культуры нет и быть не может. [Едва ли может быть народ, у которого нет вообще никакой, пусть и примитивной культуры, как равно и невозможен народ с иноземной культурой, ибо по последней народы и отличаются, что сам автор признает, а потому народ с чужой культурой не есть народ.] «Сам термин «общечеловеческий» был запущен в употребление, чтобы оправдать маниакальную агрессивность западной цивилизации, которая стремится подчинить себе иные народы и для этого подавить или по крайней мере ослабить их самобытную культуру». Итак, подлинная культура: 1) национально-самобытна; 2) духовно-созидательна; 3) системно-иерархична; 4) воспитательно-значима; 5) бережно-памятлива. Отсутствие хотя бы одного из этих признаков указывает на то, что мы имеем дело либо с субкультурой, либо с псевдокультурой, антикультурой или даже с пародией на культуру. [Мы еще столкнемся ниже с этими изобретениями реакционеров.] Иерархичность культуры высвечивает основной принцип оценки целостного и многообразного мира, утверждающегося в сознании на безусловном разграничении добра и зла – понятий, противостоящих по коренным признакам и следствиям. Ибо: добро – возрождает, созидает, оздоровляет, укрепляет, возвышает, облагораживает, освещает, несет процветание и жизнь; зло – умертвляет, разрушает, приводит к болезни, ослабляет, унижает, опошляет, помрачает, несет увядание и смерть. Сущность и смысл культуры, настраивающей на то, чтобы «разделять, обособлять, выбирать сопринадлежащее, отличать существенное от несущественного и придавать существенному вес и значение», высвечивают ее роль в духовной жизни человека, непременным признаком которого она и является. [Тут автор и обнаруживает свое вопиющее невежество, ибо столь дикое, дремучее, метафизическое и, разумеется, антиисторическое понимание культуры совершенно неприемлемое для современного ученого; еще великий Бахтин в своей книге «Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» подробно разобрал ошибочность подобного взгляда на культуру. Автору, однако, Бахтин неизвестен, поскольку для столь яростного ревнителя общественной морали его произведения представляются самой откровенной порнографией, ибо, как я уже говорил, автор имеет метафизическое мышление, запрещающее ему подумать о том, что мораль не всегда была такой, как в эпоху Вики; собственно, все представления о «непоколебимой христианской морали» у автора идут именно из этого времени.] Стержневою чертою духовности является природная способность осознавать идеал, стремиться к нему. Идеал – это мыслимое, ощущаемое, воображаемое и творимое совершенство, обладающее, безусловным внутренним достоинством, имеющим, говоря словами. Вл. Соловьева, «всеобщее значение» и способное «все в себе совместить и все объединить». [Тут мы и видим самые бесстыдные проявления идеализма, ничем даже не спрятанного, но совсем открытого, дикого, прямо как у Флоренского, но только намного пошлее.] Идеал при общечеловеческой значимости имеет непременные черты самобытности. Ибо, как справедливо писал К. Д. Ушинский, «каждый народ имеет свой особенный идеал человека...и выяснение его составляет главнейшую задачу каждой народной литературы...» (и культуры – В. Т.). Этот идеал «всегда выражает собою степень самосознания народа,.. народную совесть». Идеал более всего отражается в религии, в вере, которую народ исповедует, в том, как эта вера воплощается в культуре народа, в корневых ее свойствах. [Полагаю, все понимают, что автор клонит нас на сторону именно клерикального образования, господа?] У каждого народа есть непременная черта, свидетельствующая о его истинности и полноценности; эта черта – неповторимость. Народ неповторим, и чтобы понять его культуру, литературу, нужно почувствовать и осознать содержательную полноту этой неповторимости. Сущность народная отражается в духовных традициях, в преданиях, в памятных образах исторического бытия, в самобытной культуре, в заповедях отеческой веры, в характере мировосприятия и мироотношения. Отклонение от этих начал приводит к страшной болезни, имя которой – пошлость. Пошлость проявляется в духовном ничтожестве, всеядности, безликости, усредненности, заурядности. Она сопровождается потребительской психологией, безразличием, космополитической беспринципностью, склонностью к предательству, к развалу национальной государственности. На пошлости прорастает ядовитый пустоцвет массовой культуры. Массовая культура – это культ игры, иронии, возбуждение несерьезного отношения к существенному и значительному. [Про «культ игры», «иронию», «несерьезное отношение к значительному» высказался все тот же Бахтин в указанной книге, хотя автор его и не читал, а потому говорить об оном не имеет здесь смысла; реакционеры все же очень невежественные люди.] Это – мифологизация псевдоидей («права человека», «демократия» вообще и проч.). Она – царство «усредненной» истины, диктатура плюрализма. Массовая культура – это насаждение виртуальной реальности, то есть реальности несуществующей, уничтожающей трезвый взгляд на вещи. Массовая культура – это обезбожение сознания, разрушение духовной иерархии ценностей, искусственное раздробление единой картины мира. Ступени в кромешную бездну этой «культуры»: денационализация, обезличивание, обессмысливание, расчеловечивание, оскотинивание. Массовая культура берет на вооружение тоталитарное пародирование и кощунство, опошление и оскорбление святынь (в том числе исторического прошлого), издевательство над ними. [Не хотелось бы повторяться, но у Бахтина есть и на этот счет весомые аргументы, освещенные традицией средневековья, а потому не очень пристойно для серьезного исследователя писать здесь эдакий бред.] Она строится на невежестве и неуважении к предкам, к истории, на выворачивании смысла наизнанку. Она вся – гримаса сознания, корча души – поражена грехом и погружена в духовную тьму. шепелявят и картавят о Мурке и «марухах, гопстопниках и фраерах». И все это заглатывают «потребители» – от первоклашек до бизнесменов, от дошкольников до думских сидельцев. Все насыщаются культурой «беспредела», чтобы напрочь забыть свое культурно-историческое наследие... И чтобы окончательно избавить население от национальных «предрассудков», с утра до ночи (и ночью тоже) на улицах, в метро, автобусах и трамваях на людей наваливается ор западной поп-культуры, которая давно уже повязана с сатанизмом. Музыкальная денационализация породи- ла доморощенных певцов западного бескультурья и уже на потоке собирают рок-ансамбли все с той же сатанинской тематикой. «Попса» с рифмами «тебе – мене» без мелодии, но с кардебалетом [И как только пуристу и прославленному филологу не стыдно писать это слово неправильно, хотя по правилам следует писать иначе: «кордебалет»?], повизгивает о красивой жизни. Познеры и Шустеры вкупе со Сванидзе и Киселевым учат нас культуре и «общечеловеческим ценностям»»... «Творения Марининой, Дашковой и прочих русскоязычных Агат Кристи своим убожеством могут ввергнуть в изумление, но находят читателя, что убедительно подтверждает успешность проводимой властью политики всеобщей дебилизации страны...». [Нет, товарищ, это доказывает лишь наличие спроса на указанную продукцию, который просто доселе не удовлетворялся по идеологическим соображениям советской властью, но теперь нашел себе выражение. Помните, что всегда следует искать самое простое объяснение из возможных, не ища заговоров во всяком деле, чему уж вас, «доктор наук», должны были научить в советском вузе.] На фоне внедряемой массовой культуры, вдохновляемой «рыночными отношениями», формируется новое обыденное сознание многомиллионных народных масс молодежи и подготавливаются условия для разрушения традиционных культурных ценностей, духовной жизни нации, условия для вторжения антикультуры. «Информационная среда» современной России, никоим образом не защищенная от разнообразных приемов глобалистского растления, этому способствует. Антикультура врывается в нашу жизнь в одеждах своеволия, разврата, зрелищной непристойности и разнузданности – всего, что противостоит образу духовного человека, что не соприродно духовной его сущности и достоинству. <…> В предисловии к книге Джона Колемана «Комитет 300» названы основные задачи тайного Единого Мирового Правительства, нацеленные на уничтожение самостоятельности всех и каждого из государств мира и полного подчинения их Новому Мировому Порядку. Такой, на первый взгляд фантастический, беспрецедентный план покушения на свободу государств и народов имеет непременной задачей «изменение образа человека»: он должен будет утратить многие из тех замечательных духовных свойств, которые обеспечивают его человеческое достоинство как личности. В этом суть политики, получившей название глобализма.». Я, товарищи, знавал многих людей, которые не могли определиться с позицией своей по вопросу реформы образования, а потому я им эту главу и посвятил как пищу к размышлению по поводу, желая и заставить сделать очевидный вывод: консерватизм, будь он хоть сколь «просвещенным» и «умеренным», выведет вас в итоге к самому дикому мракобесию, изоляционизму и реакции. Следует помнить истину, ставшую трюизмом, но не потерявшую актуальности, которая состоит в простом факте того, что при любом столкновении с инновациями, при любых движениях времени, направленных против него, «просвещенный и умеренный» консерватизм Михалкова и Тэтчер превращается в темный и радикальный консерватизм шуанов, ихэтуаней и талибов. Наши консерваторы, вроде того же Троицкого, мечтают в глубине души о превращении себя в латифундистов, нашего народа – в послушных крепостных, а также о возвращении «батюшки-царя» на трон, содрогаясь от мысли о реформе образования, после которой (о, ужас) люди не захотят реализации их прихотей. Следует помнить, что даже в том случае, если вы не являетесь полноценным консерватором или реакционером, но все же не готовы одобрить реформу, то вы оказываетесь в опасном положении, ибо при любом случае усиления общественных (классовых по сути) противоречий между сторонниками и противниками реформы, который настигнет вас обязательно, вы невольно или вольно окажитесь в лагере реакционеров. В теперешние суровые времена идеологической борьбы следует особенно точно формулировать позицию, становясь на сторону именно сторонников реформы, ибо все мы понимаем, что, независимо от того, плоха или хороша реформа, она продолжит победное шествие, в то время как ее враги будут уничтожены.