Быстро, как блеск молнии, явилось и исчезло видение, и она знала, что это означает, прежде чем оно совершенно скрылось из глаз.
Человек, которого она назвала «Иисусом Навином», чтобы он сделался вождем ее народа, не должен ради любви отказываться от высоких обязанностей, которые возложил на него Всевышний. О поручении, данном Осии фараоном, никто не должен знать из народа, чтобы не совратиться с истинного пути. Мирьям теперь ясно сознавала, что ей следует делать. И точно, она верно поняла, чего требовало от нее видение, потому что не успела она подняться, как раздался голос Гура близ сикоморы и приказал толпам, стекавшимся со всех сторон, собираться к выступлению.
Иисус Навин, однако, не решался беспокоить молящуюся. Он был оскорблен до глубины души отказом Мирьям, но когда он взглянул на нее, стоявшую неподвижно, с руками, поднятыми к небу, то понял, что в таком состоянии благочестивого настроения ее не следует беспокоить; ему еще никогда не случалось видеть женщины, которая бы так близко стояла к Господу, как Мирьям. И какое счастье было назвать своею эту чудную девушку.
Между тем люди и стада уже приближались к сикоморе, готовясь в путь; тогда Осия решился позвать Мирьям, та встала, повернулась к нему и сказала:
— Я беседовала с Господом, Иисус Навин, и теперь знаю Его волю. Помнишь ли ты в точности те слова, которыми Господь призвал тебя?
Воин утвердительно кивнул головой, а она продолжала:
— Хорошо, но теперь ты должен знать, что еще открыл Всевышний твоему отцу, Моисею и мне. Господу Богу не угодно, чтобы наш народ оставался в Египте, и Он поведет его далеко, далеко в ту страну, где над ними уже не станет властвовать фараон или его наместник, а у нас царем будет Сам Бог. Это Его воля, и Он требует, чтобы ты служил Ему. Ты должен за нами следовать и, если нужно будет сражаться, ты станешь предводительствовать над еврейскими воинами.
Осия ударил себя кулаком в грудь и воскликнул в сильном волнении:
— Я связан клятвою и должен вернуться в Танис, чтобы сообщить фараону, как приняли его предложение вожди народа, к которым я был послан. Чего бы не стоило мне это, но я не могу сделаться клятвопреступником.
— Хорошо же, — возразила Мирьям, — тогда пусть расторгнутся узы, связывающие меня с тобою.
Он подошел к ней и хотел было взять ее за руку, но она отстранила его умоляющим жестом, отвернулась и пошла навстречу толпе.
Взрослые и дети расступились перед Мирьям, когда она, гордая и величественная, шла вперед и приблизилась к Гуру, отдававшему приказания пастухам; он, завидя пророчицу, сам направился к ней и, после того как она сказала ему несколько слов, он положил ей на голову руку и произнес:
— Да благословит Господь Бог наш союз!
Взяв за руку Гура, Мирьям подошла к Иисусу Навину; ничто не выражало в ней сильного внутреннего волнения, только грудь ее время от времени тихо подымалась и опускалась, но щеки, как и всегда, были бледны, глаза сухи, походка ровная.
Она предоставила Гуру рассказать все Осии, от которого она отказывалась навеки; но лишь только воин узнал об этом, как отступил назад, точно пропасть разверзлась у его ног.
С побледневшими от гнева губами, смотрел он на эту неравную пару. Ему хотелось ответить насмешливой улыбкой на подобную неожиданность; но Мирьям смотрела серьезно и строго, и он подавил охватившее его волнение, сказав несколько незначительных слов, какие обыкновенно говорятся в подобных случаях.
Однако он сознавал, что не в силах сохранить надолго внутреннее спокойствие и потому простился с Мирьям, сказав, что пойдет к отцу поздороваться с ним и попросить его созвать старейшин народа для совещания.
Но прежде чем Осия успел окончить свою речь, собрались вооруженные пастухи, созванные Гуром, и спрашивали последнего, какие места занять им в полчище. Гур отправился с ними, а Иисус Навин и Мирьям остались одни.
— То, что нас соединяло, — сказала она, — теперь порвано, но все же мы связаны друг с другом высшими целями. Я отказалась от того, что было дорого моему сердцу, только бы остаться верной Богу и моему народу. Принеси и ты также жертву. Этот час из счастливого превратился в тяжелый, полный скорби; пусть наше горе принесет радость нашим одноплеменникам. Останься истым сыном твоего народа, каким ты родился от отца и матери. Будь вождем евреев, как повелел тебе Господь!