СЛЕДОВАТЕЛЬ. Об этом ты знать ничего не можешь.
АННА ИВАНОВНА. ЧТО за бред, господи.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты ведь бывшая жена военного – должна понимать и знать, что такое секретный код, шифр, расшифровка. Эти стихи мы посылали в Москву, вчера пришел ответ и расшифровка кода. Это план колымских крепостей, предназначенный для зарубежной разведки. Сейчас я посмотрю, для какой именно разведки. (Смотрит в столе.) Для японской. Нам удалось обезвредить опасного врага, вырвать вражеское жало. Я горжусь, что способствовал поимке такого зверя… А тебе нужно как можно лучше отгородиться от этого преступления, помочь государству. Говорю тебе это по старой дружбе. Мы ведь, кажется, не ссорились.
АННА ИВАНОВНА. Что же я должна сделать, чтобы закрыть это дело?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Во всем, что касается только тебя самой?
АННА ИВАНОВНА. Ну да.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ты сама знаешь, не маленькая.
АННА ИВАНОВНА. Переспать с тобой – дело нетрудное по старой дружбе.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Переспать? Это ты могла мне говорить на Дальнем Востоке или в Ялте, а не на Дальнем Севере.
АННА ИВАНОВНА. Вон как. Значит, я ошиблась. Ты стал взрослым. Стал хорошо понимать жизнь.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Помоги государству разоблачить врагов. Смягчи свою вину.
АННА ИВАНОВНА. Я ни в чем не виновата.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Я мог бы тебя заставить. Есть такой метод номер три – не слыхала?
АННА ИВАНОВНА. Слыхала.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Но не буду. Отдавая должное мужеству твоего мужа, который дал нам все сведения, необходимые для ареста кадрового врага советской власти.
АННА ИВАНОВНА. Кто же враг и кто друг…
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Короче говоря – бить тебя не будут. Но пеняй на себя, не обижайся. (Звонит.)
Входит ДЕЖУРНЫЙ.
В тюрьму.
АННУ ИВАНОВНУ уводят. СЛЕДОВАТЕЛЬ ходит по комнате. Лицо его безмятежно. Входит БЛАТАРЬ.
Садись! Заключенный Кораблев!
БЛАТАРЬ. Федор Иванович.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще!
БЛАТАРЬ. Орлов Геннадий Иванович.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Еще!
БЛАТАРЬ. Козлов Федор Поликарпович.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Он же, он же! Какое же правильное?
БЛАТАРЬ. Орлов Геннадий Иванович.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Статья тридцать пять, сто шестьдесят два, пятьдесят девять – три. Одной статьи что-то я не вижу.
БЛАТАРЬ. Какой же, гражданин начальник?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Пятьдесят восемь – четырнадцать, двадцать пять и пять. Контрреволюционный саботаж.
БЛАТАРЬ. Мне эту статью дрюкали на прииске, гражданин начальник. Хотели сделать политиком, приобщить к ангельскому лику, да потянули пустой номер.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Мы не смотрим на вас как на политиков. Не считаем вас врагами народа. Напротив, к борьбе с подлинными врагами хотим привлечь вас.
БЛАТАРЬ. Ага.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Тебе многое прощалось, Кораблев, он же Орлов. Вот актов об отказах целая пачка. Полное собрание сочинений Федора Ивановича Кораблева, он же Орлов, он же, он же. Ты не думаешь, что тебе пора получить пятьдесят восемь – четырнадцать: контрреволюционный саботаж?
БЛАТАРЬ. К чему вы ведете этот разговор, гражданин начальник?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А вот к чему. Ты человек неглупый – дураков в тюрьме нету! Можно обойтись без намеков. У нас есть данные, что ваш врач зэка Платонов готовил убийство начальников. Подговоры террористические и прочее. Нужно показать, что он готовил убийство вместе с вами. Сомкнулся, так сказать, с уголовным миром. Амальгама – слышал такое слово? – самое модное.
БЛАТАРЬ. Нет, не слышал. Я в институте не вращался. Предложение это мне не подходит.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Почему? Мы гарантируем свободу.
БЛАТАРЬ. Я скажу, гражданин начальник. Мне черт с ним, загнется этот врач, лепила Платонов, или не загнется, расстреляют его или душа из него вон. Умри ты сегодня, а я завтра. Тут вопрос в другом. Вы ведь человек вроде взрослый, а меня за фраера покнацали. Если Платонова за террор повесят или там срок весом выдадут – девять граммов свинца! – то мне ведь как соучастнику тоже не меньше двадцати пяти – как вы думаете? Вы одним выстрелом двух зайцев хотите убить. Сказал бы я вам, как это называется на нашем языке – есть такая поговорка, да стесняюсь: казенное помещение.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Знаю я ваши поговорки.
БЛАТАРЬ. Ну и, стало быть, я вам партнер в этом деле неподходящий. Давайте что-нибудь другое – где бы не было террора. Что-нибудь вроде «аса».
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что это за лезгинка такая?
БЛАТАРЬ. Это не лезгинка, а литер, «аса» – «антисоветская агитация».
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Интересно. Можно плясать под эту штуку, значит.
БЛАТАРЬ. Можно. Я вообще-то, гражданин начальник, человек веселый, могу и чечетку отбивать. Могу плясать что угодно, хоть передовую статью из «Магаданской правды».