достаточно большим, чтобы хранить в нем арбузы. Две рубашки выглядели слишком
маленькими для нее, но я не была достаточно знакома с ее гардеробом.
Я поставила машинку на верхнюю ступеньку своего крыльца. Перл заметила меня, но, похоже, не чувствовала, что ее полуобнаженное состояние нуждается в извинении или
объяснении.
- Не знаю, почему Генри не сажает траву. Смотри, какая грязь кругом. Все ноги
перемазала.
- Он экономит воду. Или пытается.
- Он сказал, я могу постирать мои вещи, так что не смотри на меня так.
- Я объясняла, а не критиковала. Он дома?
- Он поехал в магазин.
В этот момент палатка содрогнулась, и из нее выполз мужчина. Перл, должно быть, выстирала его одежду вместе со своей, во всяком случае, таково было мое предположение, потому что на нем были джинсы и ничего больше. Благодаря своим хорошо развитым
детективным способностям, я определила, что рубашки, висевшие на веревке, принадлежали ему. Он поднялся на ноги, его движения намекали на то, что он был слегка
пьян.
Я перевела взгляд с мужчины на Перл.
- Кто это?
- Его зовут Лаки. Мой хороший приятель.
- Что он здесь делает?
- На что это похоже? Проводит время.
Я быстро оглядела его краем глаза, не желая пристально рассматривать. Ему было лет
шестьдесят. Он был костлявым, но я бы сказала, что когда-то он был мускулистым, его
тело усохло с годами. Он был настолько густо покрыт татуировками, что казался
завернутым во влажные газетные страницы. Татуировки, должно быть, были сделаны в
подростковом возрасте, потому что зрелость добавила толстый слой волос на груди, которые заслонили часть картины. С возрастом кожа обвисла, что портило эффект.
Он устроился в одном из складных кресел Генри и вытянул босые ноги. Позади стоял
пенопластовый кулер, набитый льдом и банками пива. Он достал одну, открыл и высосал
содержимое. Я ожидала бесцеремонную отрыжку, но его изящные манеры победили.
Я повернулась к Перл.
- Генри знает об этом?
- А что ему? У этого парня нет денег, и ему негде жить, так что я нашла место в своей
палатке. Генри никогда не сердится, к тому же, он не сказал “нет”.
- Ты его спрашивала?
- Спрошу, когда он вернется.
- Лаки не было здесь, когда он уходил?
- Он спал внутри, и думаю, Генри его не заметил. В любом случае, это не твое дело, если я
приглашаю друзей. У меня такие же права, как у тебя.
- Теперь мы говорим о правах?
- Леди, не нужно ругаться, - сказал Лаки. - Я здесь только переночевать, потому что меня
выгнали из приюта. И до того, как вы спросите, я расскажу все, как на духу. Я был пьян и
неуправляем, а в приюте этого не терпят. Завтра я туда вернусь.
- Хорошо, что вы честно признались. Но почему вы думаете, что завтра вас примут?
- А почему нет? Трезвый я безобиден, как ягненок. Только восемь или девять банок пива
делают меня грубым и сварливым.
Улыбнувшись, он продемонстрировал ямочки на щеках и черные провалы там, где раньше
находилась большая часть его зубов.
- Я бы не стал пить столько пива, но моя собака пропала. Она была со мной двенадцать
лет, а теперь я не знаю, где ее искать.
- Это плохо. Вы звонили в контроль за животными?
- Нет, но это хорошая идея. Не возражаете, если я воспользуюсь вашим телефоном?
- Возражаю.
- Сказала, будто у нее палка в заднице, - прокомментировала Перл.
Я воспользовалась моментом, чтобы сбежать.
Отперла дверь студии, вошла, положила почту на стол, а машинку - под него. Кот
выскочил ниоткуда и обошел меня на финише. Я могла его выгнать, но он был хорошей
компанией и поднимал мне настроение.
Я закрыла дверь, сгребла его, уселась на кухонную табуретку и поместила кота на колени.
Эд был разговорчивым парнишкой и, кажется, радовался публике. Полностью
высказавшись, он положил подбородок на лапы и уснул. Я отнесла его на диван, где он и
остался.
Я переоделась в одежду для бега и отправилась на велосипедную дорожку.
Пятикилометровая пробежка была чудесным способом избавиться от стресса. У меня не
всегда бывает настроение, но я заставляю себя, для облегчения. Вернувшись в студию, я
приняла душ и оделась.
В шесть сорок пять, проглотив сэндвич с арахисовым маслом и маринованым огурцом, я
взяла сумку и ключи и захлопнула дверь за собой. Я отнесла Эда к дому Генри и оставила
его за кухонной дверью. Было слышно, как Перл, Лаки и Генри беседуют в гостиной под
вечерние новости из телевизора. Пахло тушеным мясом и свежеиспеченным хлебом.
Я почувствовала обиду, совсем чуть-чуть. Я росла единственным ребенком, и не в моей