Я смотрела на цифры и качала головой. Пора перестать валять дурака.
Я достала телефонную книгу и нашла телефон горячей линии по домашнему издевательству над стариками. До меня наконец дошло, что мне не надо доказывать, что Солана делает что-то противозаконное. Это она должна доказать, что не делает.
22
Женщина, которая сняла трубку в агенстве по предотвращению жестокого обращения со стариками, выслушала мое краткое объяснение причины, по которой я звоню. Меня соединили с социальным работником по имени Нэнси Салливан, и мы разговаривали минут пятнадцать. У нее был молодой голос, и создавалось впечатление, что она читает вопросы по бумаге, которую держит перед собой. Я дала ей необходимую информацию: имя и фамилию Гаса, возраст, адрес, имя и фамилию Соланы и ее описание.
— У него есть медицинские проблемы?
— Много. Все началось с того, что он упал и вывихнул плечо. Кроме этого, насколько я знаю, у него повышенное давление, остеопороз, возможно, остеоартрит и, может быть, проблемы с желудком.
— Как насчет признаков слабоумия?
— Я не уверена, как отвечать. Солана заявляла о признаках деменции, но сама я не их видела.
Его племяннница из Нью-Йорка однажды говорила с ним по телефону и решила, что он растерян. Первый раз, когда я зашла, он спал, но на следующее утро был в порядке. Ворчливый, но не дезориентированный, ничего такого.
Я продолжала, давая ей так много деталей, как могла. Я не знала, как упомянуть финансовые дела, не признавшись, что стащила документы. Я описала, как он дрожал сегодня днем, и что Солана упоминала о еще одном падении, которого я не видела.
— Я видела синяки, и пришла в ужас от того, какой он худой. Он выглядит, как ходячий скелет.
— Вы чувствуете, что он сейчас в опасности?
— И да и нет. Если бы я думала, что речь идет о жизни и смерти, то позвонила бы в полицию.
С другой стороны, я убеждена, что ему нужна помощь, иначе я бы не позвонила.
— Вам известны инциденты с криками или ударами?
— Ну, нет.
— Эмоциональное издевательство?
— Не в моем присутствии. Я живу в соседнем доме и раньше все время видела его. Конечно, он старый, но справлялся неплохо. Он славился ворчливым характером, так что близких друзей у него не было. Можно задать вам вопрос?
— Конечно.
— Что будет теперь?
— Мы пришлем следователя, в срок от одного до пяти дней. Уже поздно что-то делать до утра понедельника, а потом кого-то попросят этим заняться. В зависимости от того, что будет обнаружено, мы предпримем необходимые действия. Вам могут позвонить, чтобы задать дополнительные вопросы.
— Хорошо. Я только не хочу, чтобы его сиделка знала, что это я донесла на нее.
— Не волнуйтесь. Ваше имя и информация, которую вы сообщили, строго конфиденциальны.
— Она может догадываться, но я бы не хотела, чтобы эти догадки получили подтверждение.
— Мы хорошо знаем, что нужна приватность.
Наступило утро субботы, и у меня были другие дела, главным образом — найти Мелвина Доунса. Я дважды безрезультатно посетила меблированные комнаты, и настало время взяться за дело серьезно. Я припарковалась на углу боковой улицы, проехав мимо площадки, где продавались подержанные машины. Переделанный молоковоз/дом на колесах, видимо, был продан, и я пожалела, что не остановилась, чтобы посмотреть на него получше.
Я не являюсь любительницей транспорта для длительных поездок, потому что вести машину долгое время, это не тот вид путешествия, который я нахожу приятным. Несмотря на это, молоковоз был очаровательным, и я знала, что должна была купить эту чертову штуку.
Генри разрешил бы мне поставить его на боковом дворе, и если бы я когда-нибудь оказалась в стесненных обстоятельствах, то могла бы оставить студию и жить там.
Достигнув здания, я взбежала через ступеньку на крыльцо и вошла в переднюю дверь.
Фойе и коридор первого этаже были пустыми, так что я направилась в офис Хуаниты Вон.
Я нашла ее за перекладыванием папок с прошлогодними документами из ящиков стола в коробку.
— Я только что сделала то же самое. Как дела?
— Я устала. Это заморочка, но потом чувствуешь удовлетворение. В этот раз вам, кажется, повезло. Я видела, как мистер Доунс недавно пришел, хотя я могла не заметить, как он снова ушел, если он спустился по главной лестнице. Его трудно поймать.