— Нормально вообще, Игорёк? Ирен нас гонит за порог? Типа всем спасибо, все свободны?
— Пошли уже, пусть отдыхает, в её-то положении. — Я передал Графа из рук в руки Ирине и подтолкнул Владика к выходу.
Мы шли с Владом молча каждый в своих думах. Я, конечно, огорчился, что Ира нас выдворила, хотел с ней поговорить, помочь с делами по дому. Владик заговорил первым.
— Ничего не меняется.
— Ты о чём?
— О ваших с Иркой отношениях.
— А что тебе не нравится? Песни мы скоро запишем новые.
— При чём тут песни? Ты думаешь, мне ваши песни нужны? Вы же мне как дети, вот и балую вас, вкладываюсь в вашу музыку. Я про ваши личные отношения. Маетесь, изводите друг друга.
— Чего ты сейчас-то завёлся? Мы вроде как развелись с Ирой.
— Вот именно, что вроде. Развелись, с другими сошлись и кому и что вы доказали?
— Я ничего никому не хотел доказывать.
— А что, что ты хотел? Что ты сделал?
— Ира хотела развода, я её и отпустил.
— Тряпка.
— Хватит!
— Я не закончил. Ты видел Иру, в каком она состоянии? Да твоя бывшая была готова упасть к тебе в объятья, будь ты понапористее и посмелее.
— Не уверен. Не знаю. Я запутался.
— Так распутывай ваш клубок отношений, выпутывайся, будь мужиком. Ты думаешь, мне нравится и легко быть Владленом Гобеленом? Чёрта-с-два! Но приходится, ибо я по природе мироздания — мужик. И девки вокруг меня вьются, как пчёлы вокруг улья, потому что я излучаю мощную, мужскую харизму. А что делал ты, вспомни? Водку глушил и уши затыкал, когда Ирка истерила, ревновала? Ты хоть раз подумал, а чего ей неймётся, что не нравится? Может, поговорить с ней стоило, а не уходить от проблем?
— Может, и стоило. Чего теперь былое ворошить? Перестань меня лечить, на душе, итак, тошно.
— А и правда, чего я к вам пристал? Одной мозги промываю, со вторым по душам говорю, а им всё не так и не эдак. Делайте, что хотите. — Влад махнул рукой и повернул в другую сторону, оставив меня одного.
Влад был чертовски прав. Он знал, о чём говорил, потому что со своей первой и единственной женой Надеждой прошёл через многое, и кризисы у них были разные, а верны они оставались друг другу. Наш продюсер и сейчас остаётся преданным своей жене, которая долго боролась с одной тяжёлой болезнью и умерла, поэтому и не женился снова, а все эти его безголосые любовницы — чисто для здоровья, как говорится, чтобы совсем не сойти с ума от горя и одиночества. И о нас с Иринкой Владик действительно заботился с любовью, считая своими детьми, потому что им с женой не дано их было иметь.
Я вернулся к Ирине, дверь в дом оказалась распахнута настежь. Она сидела на кровати, тряслась от холода и прижимала к себе мурлычущего Графа.
— Простудишься и кота заморозишь.
— Я тебя ждала. Прости. Игорь, прости меня, что я ушла. — Ира оставила котёнка на кровати и подошла ко мне.
— И ты меня прости. Прости, что отпустил тебя. Мы оба виноваты.
— Я виновата больше. Я не смогла тебе за шесть лет родить ни сына, ни дочку. А теперь у меня будет ребёнок от какого-то...Антохи.
— У нас будет ребёнок. У нас будет наш с тобой малыш. А после ты мне ещё родишь и сына, и дочку, как Бог даст.
— Правда?
— Истинно. Давай, если родится мальчик, назовём его Владом, а, если девочка, то Надеждой в честь жены нашего заботливого дяди или Любовью?
— Любовью?
— Конечно, Любовью. Иринка, ведь я люблю тебя. Попробуем снова стать вместе счастливыми?
Ира включила музыкальный центр, обняла меня и запела: «В золоте куполов отражается моя к тебе любовь. И больше ничего мне для счастья не надо. Лишь бы ты был рядом и согревал своим взглядом. Лишь бы мы другу другу были нужны, были предначертаны. На всё Божья воля. Я люблю тебя и не спорю...».
Конец