- Ну что, пойдем, обдеру тебя как липку.
Ох, Глеб, лучше тебе не знать, что она представила при этих словах!
Юля радуется, что угадала с одеждой. Обтягивающие линялые джинсы, сиреневая трикотажная кофточка с серебристой аппликацией. Сто лет она так не одевалась, но здесь так выглядят почти все. Глеб тоже в джинсах и толстовке.
- Может, сначала правила объяснишь?
- Так любой дурак сможет, - усмехается он. - Держи. Это называется кий.
В принципе, ничего сложного. Юля радовалась как ребенок, когда удавалась попасть по шару. Впрочем, с каждым разом получалось все лучше.
- Юль, ну надо же не просто лупить по шару, а еще и забивать.
- А я что пытаюсь делать?
- Нет, так ты в лузу не попадешь. Вот смотри, - Глеб подходит сзади, - разве не видишь - угол неправильный.
- А я посильнее ударю.
- А посильнее - попадешь в борт, - Глеб кладет свои руки на кий рядом с Юлиными. При этом прижимается к ней сзади. - Видишь, вот так. Это ж сплошная физика с геометрией.
Нет, это, бл*, не физика! Это физиология. Потому что тело мгновенно реагирует на прикосновение к аккуратной круглой попке. Черт, надо меньше играть в Сталкера. И хотя бы иногда трахаться. В прямом смысле. А не только с работой. Глеб не успевает сообразить и вовремя отстраниться. А Юля резко и шумно выдыхает. Ага, давай, самоубийца, еще на грудь попялься! Для усугубления эффекта.
Она поворачивает голову. Светло-голубые глаза встречаются со светло-карими.
- Я не специально, - Глеб запоздало отстраняется. Разводит руки в стороны. - Оно само.
Юля молчит. Да, Самойлов, ты офигенно подставился. А какие объяснения оригинальные!
- Ну, что, рискнешь сыграть на мерседес? - он пытается сгладить неловкий момент.
- А что ставишь ты?
- Кавасаки. И пожизненное рабство.
Он, конечно, шутит, но Юля вдруг поняла, что хочет этого. Не мотоцикл, конечно. Его. В пожизненное рабство.
- Непривлекательное предложение.
- Понимаю. Я бы тоже не согласился. Ну, тогда на желание.
- Да у меня все равно нет шансов. Это неспортивно.
- Давай уравняем шансы. На один мой удар - три твоих. И три партии. До двух побед.
Третью даже играть не пришлось. Все равно Глеб у нее оба раза выиграл. И нельзя сказать, чтобы она не старалась. Очень старалась. Прикусывала от сосредоточенности нижнюю губу. По многу раз примеривалась к удару, наклоняясь то так, то эдак. В общем, неосознанно делала все, чтобы Глеб чуть ли не стонал в голос от возбуждения. И как он еще выиграть сумел при таком раскладе?.. Сам себе удивлялся.
Потом они поужинали. Неловкость, возникшая после того дурацкого эпизода с его так некстати случившейся эрекцией, исчезла. И они с удовольствием болтали. Глеб с удивлением отмечал, что, несмотря на то, что они находятся на разных ступеньках социальной лестницы, общению это совершенно не мешало. Скорее, даже наоборот. Впрочем, его мысли крутились вокруг того, что к социальному положению никакого отношения не имеет.
- Ну, я вроде как выиграл? - Юлин мерс опять стоит у его подъезда.
- Выиграл, - подтверждает она.
- Тогда пойдем. Ко мне.
- Зачем?
- Э-э-э.... Ну, например, я тебя кофе угощу.
Очень смешно, Самойлов. Почему бы тебе прямо не сказать? Юля, пойдем, потрахаемся. Потому что у меня стоит. И я хочу тебя. И ты меня тоже, я в этом почти уверен.
Уборкой он по-прежнему пренебрегал. На кухне тихий ужас, но мы туда и не пойдем, что бы он там ни врал про кофе. Хорошо хоть, пылесосил вчера. И то, потому что Масяня разгрызла упаковочный пенопласт от купленного накануне DVD-плеера.
Он открывает дверь, включает свет.
- Ванная там.
- М-м-м, спасибо. А зачем?
- Ну, вдруг ты захочешь... Перед тем....
- Перед чем?
Глеб вешает свою куртку в шкаф. Поворачивается к ней.
- Юль, мы же взрослые люди. И оба понимаем, зачем мы здесь.
Юля молчит. Потрясенная, да. Она, конечно, предполагала, что это может случиться. Но что вот так, буднично, практически с порога...
- Юля, в чем проблема? Я тебя хочу. Ты это и сама знаешь. Ты... ты тоже меня хочешь. По крайней мере, мне так кажется. И потом... - Юлино молчание начинает действовать ему на нервы, - я же выиграл. Ты должна мне желание. А я хочу тебя. Сейчас.
Юля чувствует, что еще чуть-чуть - и предательски задрожит подбородок. И слезы уже неконтролируемо польются из глаз. Она думала, ей тогда было больно. «Ты достойна лучшего». Вот чего она достойна!
Внутри оживает и обретает металлическую твердость какая-то доселе неизвестная ей струна. Слезы останавливаются на полпути. Голос совершенно спокойный.
- Извини, Глеб, сделка аннулируется. Условия неприемлемы. Если настаиваешь, можно договориться о компенсации за напрасно потраченное время и деньги. Мой телефон у тебя есть. Всего хорошего.