Вселёныш даже не понял, что происходит. Он решил, что я ему угрожаю.
— Я знаю Закон. Должен знать и ты, — он указал детским пальцем мимо меня, на Мэгги. — Это моя добыча. С дороги.
Зарычав всего раз, я мог бы обратить этих созданий в бегство, но я лишь заставил бы их рассеяться. Они всё равно продолжили бы своё преследование позже.
— Мальчик, всё хорошо, — сказала она. — Всё под контролем.
Я посмотрел на неё и замолчал.
Дитя готово было спуститься во тьму с дюжиной хищников, прекрасно понимая опасность, с которой она столкнётся — и так же прекрасно зная, что победа ей не гарантирована. Её сердце стучало, глаза были слегка расширены, но она прочно держалась на ногах, и на лице у неё было упрямое спокойствие.
Когда речь шла о храбрости, сердце Мэгги было очень даже разумным. Она решила, что будет вершить свою судьбу в этой схватке.
Пусть будет так.
Я низко склонил перед ней голову в жесте уважения. По крайней мере, я мог охранять её, чтобы никто не помешал её сражению. Я прошёл мимо вселёнышей, накопленным у меня в шерсти избытком энергии касаясь детей, ещё чувствующих влияние тьмы; смывая её прочь. Я подошёл к двери, в которую придётся пройти Моей Тени, если она решит вмешаться, и уселся рядом, чтобы ждать.
Мэгги мгновение глядела на меня. Потом она вынула телефон из кармана и, не оглядываясь назад, спустилась во тьму.
Одержимые вселёнышами дети отправились следом. Последний из них закрыл дверь.
— Может, уже покажешься? — спросил я.
Повисла тишина, а потом во тьме лестничной клетки надо мной что-то зашевелилось и возникло на площадке.
Моя Тень.
Я с силой выдул из пасти струю воздуха, похожую на ветер, уносящий туман. Спал покров теней и темноты, и в одном длинном прыжке от меня был…
Я.
Он был небесной гончей, как и я, пусть в шерсти у него были видны широкие практически чёрные полосы. В особенности его грива была пышной и тёмной, она придавала ему угрожающий вид. Размерами он был не так велик, как я, с лучше проступающим рельефом мышц и со шрамами, белыми проблесками рассыпанными у него в шерсти. Всё в нём говорило, что жизнь его была нелёгкой.
— Брат, — прорычала Моя Тень.
Я сделал вдох, и его запах наполнил мой нос и оживил в моей памяти прекрасные, незатейливые картины тех самых дней, когда я помещался Моему Другу в карман. Фигуры в тёмных мантиях, мужчины и женщины, забрали меня у монахов монастыря. Они унесли всех нас, моих братьев и сестёр, в средоточие тёмной силы и окружили нас холодными каменными стенами, тёмными заклятиями и бдительными демонами.
Пока не пришёл Мой Друг. Он проскользнул внутрь, когда люди в чёрных одеждах ненадолго отлучились. Он сразился с демонами и спас меня, моих братьев и сестёр.
Но он не спас всех.
Наши похитители оставили без присмотра некоторых из нас лишь затем, чтобы унести мою родню, мальчика и девочку. С тех пор я ни разу не слышал запахов моих брата или сестры.
До сегодняшнего дня.
Я слегка наклонил голову в сторону Моей Тени и отвесил ею короткий и вежливый поклон:
— Я едва узнал тебя.
— Мы были щенками, — сказал он.
— Мы выросли.
— Я вырос, — сказал он. — Ты…
Его губы скривились презрительно, обнажая клыки.
— Ты только отъелся.
— Мне нравится еда, — сказал я.
— Ты толстый.
— И очень счастливый, — сказал я. — А ты счастлив?
Он снова оскалился:
— Что это вообще за вопрос?
— О! Я тоже люблю философию, — сказал я ему. — За этим ты пришёл? Поговорить о смысле жизни?
— Я пришёл, — ответил он, — чтобы всё было так, как я того желаю.
Я зарычал на него, но с нежностью.
— Брат, — сказал я, — в этом мире у нас иное предназначение.
— Иное предназначение было нам уготовано, — огрызнулся он. — Для другого нас вывели. Чтобы мы стали рабами.
— Нас создали быть собаками, — сказал я так нежно, как только мог. — Любить. Показывать любовь другим. Быть защитниками. Быть примером.
— Ты говоришь, но в словах твоих нет смысла, — сказала Моя Тень. — Ты бесхребетный. Но по крайней мере ты сам выбрал свой путь, а не склонился перед нашими хозяевами.
— Мастер Вон показался мне очень добрым человеком, — сказал я.
— Он был глупцом, — ответила Моя Тень. — Ты стоишь у меня на пути, брат. Так не пойдёт. С дороги, или я тебя убью.