Последнюю станцию называли “перекресток”. Внушительная платформа, выдолбленная в скале и растянувшаяся вдоль большой расщелины. От нее в разные направления отходили вытоптанные годами дорожки. Прибывшие рабочие медленно разбредались по объектам. Слева, в сорока метрах у лифта, стояла бригада, работающая еще ниже. Они напяливали серебристые защитные костюмы. Справа народ уходил в литейный цех, еще дальше — буровая бригада.
Нас собралось двенадцать человек, и мы направились в технический отдел. Мы шли вдоль расщелины, из которой вырывались желтые лучи света. Тоннель был усеян каскадом кондиционеров. Так что путь до раздевалки представлялся приятной прогулкой. Мы сразу вычислили новенького. Он шел впереди и о чем-то беседовал со слесарем из четвертой бригады. По жестам было очевидно, что они добрые знакомые. Миша плелся позади нас и по своему обыкновению тонул в своих мыслях. После долгого молчания заговорил Вовка.
— Смотри, вон новенький с Петрухой рядом. Явно не первый день знакомы. Нужно разузнать, что за фрукт.
— Забей, работа все покажет. Она как детектор, все оголяет и раскрывает, кто ты есть. Герой или гавно.
— Не, Паша, нужно заранее знать с кем мы идем в бой. А вдруг он гад, и пока мы это выясним, можно столько дров наломать.
— Это точно! Хотя… Вот ты тоже гад, но мы же с тобой работаем. И неплохо выходит. Хотя, если бы ты не пил водку, то и человеком бы, наверное, не был.
— Почему ты вечно надо мной издеваешься! — словно обижаясь, спросил Вовка.
— Это вопрос литургический. Да и знаю, что ты не обидишься. А начну над Михой стебаться, так потом смотреть придется на его кислую мину. Будет ходить с ней, пока не выпьет. Так и водки не напасешься.
В конце фразы для пущего эффекта добавил легкий смех.
— Смешно ему, а я, может, тоже ранимая душа.
— Слушай, ранимая душа, ты лучше иди вперед, узнай, кто нынче из снабженцев внизу, а то Саныч мне должен ящик пива и две лазерных рулетки. — Он махнул головой и исчез впереди тоннеля. Хорошо, Вовке можно дать любое задание и не беспокоиться. Через минуту он вернулся.
— Плохая новость: Саныч приболел, остался наверху, за него вышел Савельев Петр Семенович.
— Вот Саныч, сука, подставил. Савельев тот еще жмот, у этого и снега зимой не выпросишь. Саныч, Саныч всю вахту испортил. Ничего, прорвемся.
— А как же еще, командир.
Через десять минут мы добрались до раздевалки. Накинули защитную спецодежду. Коричневую огнеупорную куртку, штаны, легкие ботинки из специальной резины, шапку и перчатки. Вылитая банда грабителей.
На планерке все уже собрались. Небольшой кабинет, посередине был старый потемневший стол, вдоль стеклоблочных стен стояли складные стулья с остатками некогда велюровой обивки. Если посмотреть, со стороны покажется, что мы находимся в обычном советском помещении, капсула времени в тысячи километрах от цивилизации.
Мы зашли последние. Старший мастер метнул на нас тяжелый взгляд, но промолчал. Степаныч нормальный мужик, его не боялись, а уважали. Он проработал под землей уже сорок лет, и это вызывало у окружающих восхищение. Он подождал, пока все усядутся и успокоятся.
— Так, мужики, всех рад видеть. Вижу, все здоровые и готовы к работе. Бестолочи со смены А оставили нам целую кучу работы. Но по порядку. Всем, кто не сдал на стропальщика, завтра в шесть в учебном кабинете. Там же газ. Тааак, погрузчик не сдал только Вова Гаврилов. Чтобы завтра сдал, а то кудри обстригу. Пришел новый инструмент, получайте на складе. И еще самое главное для вас оболтусов, руководство говорит, если отработаем без простоев, то получим премию.
Тут раздались одобрительные возгласы. Дальше он начал раздавать задания по бригадам. Все как обычно, пока не дошла очередь до нашего звена я даже и не слушал.
— Паша, ну, во-первых, у вас новенький. Знакомьтесь, Сергей. Ты давно просил усиление — получай, обучай и работай. По жилью разберешься сам. Так по журналу. Обрати внимание на пятый участок, написано, что есть вибрация на 217 цилиндре.
— Степаныч, это еще я писал. Видать, эти товарищи всю вахту пропили.
— Ну, про пьянку не вам говорить, — он сопроводил свою фразу тяжелым взглядом. Ты проверь, и если там косяк какой, то с этим братцами я сам разберусь.