Слуги хана бросились было выполнять ханский наказ, как вдруг один вельможа из свиты хана приблизился к грозному владыке и шепнул ему на ухо:
— Вельможный хан! Позволь доложить тебе, что вчера вечером конюх, который ходил за твоими столетними кобылами, приказал долго жить. Чем убивать этого негодяя, не лучше ли тебе сделать его конюхом — лишний слуга всегда пригодится! А если ты потом решишь отправить его на тот свет, за этим дело не станет. И время, и повод можно сыскать.
Хану такой совет пришелся по душе, он махнул слугам рукой.
— Оставьте его в покое!
Потом окинул Ваклина с головы до ног злыми прищуренными глазами и говорит:
— Ну, так и быть: дарую тебе жизнь. Слушай мой наказ! Неподалеку отсюда есть конюшня, где я держу триста столетних кобыл. От старости эти клячи еле волочат ноги, к тому же они такие тощие, что можно пересчитать ребра. Если за тридцать дней ты сумеешь их так отходить, что шерсть у них на спинах заблестит, залоснится, будто шелковая, а глаза заискрятся, как у кобылок-трехлеток, то я дам тебе в награду полную шапку золотых монет. Если же не уложишься в указанный срок, то на тридцать первый день твоя голова слетит с плеч, словно кочан капусты… Что, принимаешь мои условия?
Прежде чем дать ответ Ваклин украдкой взглянул на своего коня. Тот кивнул головой, мол: «Соглашайся!» Ваклин с готовностью промолвил:
— Принимаю!
Хан ехидно усмехнулся, в глазах сверкнул злой огонек. Он приказал слугам:
— Ведите его поскорее к моим кобылам, они, бедолаги, ждут не дождутся конюха, который вернет им прежнюю силу!..
Слова хана, насмешливые взгляды его приближенных как нельзя красноречивее говорили, что Ваклину нечего ждать добра. Но картина, которую он увидел, когда его привели на конюшню, была столь печальна и безутешна, что превзошла все его ожидания. Кобылы напоминали ходячие скелеты. Только в глазах еще тлели искры жизни. Невозможно было без содрогания смотреть на этих несчастных. Сердце Ваклина болезненно сжалось, слезы застлали глаза. Он печально взглянул на своего коня и с горечью промолвил:
— Скажи, мой верный конь, как мне выполнить наказ хана! Ведь эти несчастные скотинки не сегодня-завтра околеют. У них, я вижу, совсем нету зубов, а уж какие тощие — одни кости да кожа! Эх, не послушался я тебя в свое время, а теперь плакала моя головушка: ханский палач снесет ее с плеч!..
Но конь думал иначе.
— Не печалься, дорогой хозяин, — поспешил он утешить своего юного друга, — не так страшна беда, как тебе кажется. Драгоценный камень из короны Хозяйки горных озер сослужит нам добрую службу. Только знай, что это будет в первый и последний раз. Камень этот имеет волшебное свойство: если тридцать ночей кряду растирать им спину самой тощей клячи, то на тридцать первое утро ее нельзя будет узнать — она превратится в резвую лошадь. Не теряй же времени, засучивай рукава и берись за дело!
Ваклин послушался совета своего верного коня, и чудеса, одно другого удивительнее и невероятнее, не заставили себя ждать.
После первой ночи у кобыл выросли новые зубы — белые, крепкие, впору камни перемалывать!
После второй ночи ноги у них стали стройные, мускулистые, только тронь — зазвенят, словно тетива лука.
После третьей ночи ребра перестали выпирать из-под кожи, а шерсть заблестела, залоснилась. Стоило прикоснуться рукой — из-под пальцев так и сыпались искры!
На пятое утро кобылы, до недавнего времени валившиеся с ног от ветра, фыркали и ржали так голосисто, так рьяно, что с деревьев, росших возле конюшни, пооблетали все листья…
Молва о чудесах, которые творил молодой конюх, быстро облетела Страну желтых полей и вскоре достигла ушей хана Чордана. Не мешкая ни минуты, хан послал на конюшню самого хитрого боярина, наказав ему выведать любой ценой секрет Ваклинового колдовства.
Ханский посыльный прибыл в конюшню в сумерки. Улучив удобный момент, он тайком, как уж, проскользнул вовнутрь, спрятался в укромном углу и стал дожидаться прихода Ваклина.
Ждать пришлось долго — до самой полуночи. А как только пропели первые петухи, дверь тихонько заскрипела, отворилась, и в конюшню неслышными шагами вошел молодой конюх. Кобылы встретили его громким ржаньем, на радостях забили копытами.
Ваклин сунул руку за пазуху и вытащил оттуда драгоценный камень из короны Хозяйки горных озер. В ту же секунду помещение озарилось таким ярким светом, будто кто-то высыпал целую корзину звезд…
Глаза ханского соглядатая жадно сверкнули, в глубине зрачков вспыхнул злой огонь. Сердце под шелковой накидкой бешено заколотилось. Пальцы рук судорожно сжались — его так и подмывало наброситься на конюха, удушить его, завладеть драгоценным камнем, а там — будь, что будет!.. Но шпион не успел ничего предпринять: новое диво заставило его прикипеть к месту. Он увидел, что Ваклин принялся натирать волшебным камнем лошадиные спины. У боярина глаза на лоб полезли от удивления. В желании убедиться, что все это происходит с ним не во сне, а наяву, он даже ущипнул себя за щеку. До самых третьих петухов просидел он в своем укрытии, не смея шевельнуться, глядя и не веря своим глазам. А как только пропели третьи петухи и Ваклин, спрятав за пазуху волшебный камень, отправился к своему коню, лукавый царедворец выскользнул из конюшни и сломя голову помчался во дворец, чтобы поведать хану обо всем, что видел ночью.