Мы подошли к дому Федотова.
8
Дом Федотова в Валдае в три окна. Холодные сени, прихожая, она же кухня с большой русской печкой. А по другую сторону этой печи, стоящей как бы в центре всего дома, - две комнаты. Нам со Славкой постелили во второй комнате, а Яков Павлович с Юркой расположились в первой, проходной. Я, правда, пробовал спорить, говорил, что мы не хотим их стеснять и останемся в первой комнате, где есть широкий диван и диванчик, но с Яковом Павловичем, когда он что-либо решил, спорить бесполезно. Это я знал еще по давнишнему нашему знакомству. И мы улеглись во второй комнате.
Проснулись мы со Славиком в одно время. В доме тишина - только Юрик чай прихлебывает и слышно, мурлычет не то кот, не то самовар. Вышли - видим: стол накрыт, из самовара бьет пар и самовар этот по-кошачьи «мурры» распевает. А Юрик за столом один.
- Доброе утро, - говорит Юрик. - Как спали?
- Спасибо, хорошо. А ты что ж один? - спрашиваю.
- Бабушка еще с вечера в колхоз за картошкой поехала. К обеду вернется. А папа с утра дрова наколол, печку истопил и до работы в детский дом пошел. А я вот завтракаю. Садитесь. Славка, ты как пьешь - с молоком или так просто?…
Мы завтракали втроем. Окна мороз разукрасил пальмами и папоротниками, а солнце вставило в эти причудливые очертания драгоценные камни.
Было тепло и уютно…
Юрик убирал со стола и то и дело уходил в сени.
Зазвонил телефон, и Юрик ответил:
- Папа ушел на работу. Скоро там будет.
Потом Юра опять пошел в сени, и мы слышали, как он мыл посуду.
Слава спросил меня:
- А Яков Павлович - он кто, начальник?
- Нет, - сказал я.
Славка посмотрел на занавеску, за которой скрылся в сенях Юрик, и вздохнул.
- Я тоже так думал, что не начальник.
- Почему ты так думал?
- Начальник сам дрова для печки не колет.
- Ну, это смотря какой. Колоть дрова - это та же утренняя зарядка.
- Нет, - сказал Славка, - не зарядка. А почему Якову Павловичу те грабли принесли, помните? Он что, делает грабли?
- Нет, Славка, он грабли не делает.
Славка отодвинул чашку:
- Вот вы сказали, что он не учитель. А ему из школы звонили про елку. И он в детский дом пошел. Почему он обо всех заботится?
- Его все касается, Славик.
Вошел с тряпкой Юра. Он вытер клеенку, покрыл стол скатертью, поставил пепельницу и сказал:
- Пошли.
Они пошли, и я слышал, как в сенях Славка спрашивал Юру:
- Твой папа кто?
- Как - кто? Человек!
- Ну, человек. А еще кто?
- Коммунист, - сказал Юрик.
Потом я услышал, как хлопнула дверь во двор.
9
В этот день я был в райкоме партии у Якова Павловича. Мне хотелось поподробнее узнать о завтрашней охоте на медведя, но так и не довелось поговорить с Федотовым. У него все время были люди. Я сидел и думал: «Уйдут люди, останемся мы с Федотовым один на один, и я спрошу его, не опасно ли мне, никогда не бывавшему на охоте, да вдруг сразу на медведя».
Думать- то я так думал, а спросить не смог.
Сначала у Якова Павловича был человек в кожаном пальто и в белых, на коже, бурках. Он был высокий, широкоплечий, говорил четко, по-военному, вошел стремительно и руку Федотову подал рывком:
- Здорово, Яков!
- Здравствуй, Коврига!
Оказалось, что у человека этого такая фамилия.
Но дело не в этом. Коврига докладывал секретарю райкома партии о делах в колхозе: помещения для скота отремонтированы, дорога проложена…
- Видел, - вставил Федотов.
- И еще увидишь. - Коврига вынул из портфеля тетрадь и, раскрыв ее, положил Федотову прямо на стол. - Во какой трудодень у нас будет. Побогатели. А? Хорошо?
- Нет, - сказал Яков Павлович, - плохо.
Коврига вскочил:
- Чего так?
Поднялся и Федотов. Он говорил негромко, но как-то очень веско, и чувствовалось, что волнуется.
- Ты коммунист? - спросил Яков Павлович.
- Ну, коммунист.
- Не так говоришь, Коврига. - Федотов повернулся к несгораемому шкафу из толстенного железа и достал листок бумаги. - Читай! Читай вслух!
Коврига пожал плечами и стал читать:
В первичную организацию КПСС колхоза имени Октябрьской революции. От тракториста Ивушкина Пантелеймона Кондратъевича.
С самого своего детства я уважаю великую партию большевиков и мечтаю добиться большой чести и большой ответственности - стать членом Ленинской партии, чтобы все силы отдать на борьбу за счастье трудового народа. Прошу послать меня в самую трудную бригаду и прошу принять меня в партию Ленина.
К сему Ивушкин
- Ты Ивушкина знаешь? - спросил Федотов.