Немного в отдалении стояла группа принцев и герцогов — Тунигорн, Стазилен, Дивис, Мириган и Элзандир, посланцы далеких земель из Алазора, Стойена, Пилиплока, Ни-мои, Пидруида, некоторые частые гости — Нитиккимал из Престимионской долины и Миллилэйн из Хинтора, а также другие, чьи жизни пересекались с жизнью Понтифика в его поездке по миру. И даже тот краснолицый коротышка Симпетурн, прощенный за измену благодаря проявленной храбрости в кампании в Пиурифаине, который смотрел по сторонам с благоговением и изумлением, снова и снова делая знак лучистой звезды лорду Хиссуну и знак Понтифика Валентайну — знаки преклонения, которые, казалось, были неуправляемыми в своей частоте. Тут же были кое-кто из жителей Лабиринта, друзья детства нового Коронованного — Ванимун, бывший почти братом его, когда они были детьми, и стройная, с миндалевидным разрезом глаз сестра Ванимуна Шулаир, Хеулан и три брата Хеулана и еще кто-то, и они тоже стояли, оцепеневшие, с широко открытыми глазами.
Было, как обычно, много вина. Были обычные богослужения. Были традиционные речи. Но церемония потеряла всю свою гладкость, когда в самой ее середине Валентайн Понтифик поднял руку, показывая, что он намерен говорить.
— Друзья,— начал он.
Сразу пробежал шепот изумления. Понтифик обращается к другим… даже к Силам, даже к принцам, как к "друзьям"? Как необычно, как похоже на Валентайна…
— Друзья! — сказал он снова.— Позвольте мне сказать вам сейчас несколько слов. После, я думаю, вы очень редко будете слышать меня, поскольку это время лорда Хиссуна, и это Замок лорда Хиссуна. А меня не увидят здесь с завтрашнего дня. Я хочу только поблагодарить вас за то, что вы посетили нас здесь в этот день…— Снова шепот: "Разве Понтифик благодарит?" — и пожелать вам быть радостными не только сегодня, но и во все время примирения, в которое мы вступаем. Поскольку в этот день мы утверждаем Коронованного, который будет править миром с мудростью и милосердием многие предстоящие годы восстановления нашего мира, мы приветствуем также, как новую Силу Королевства, другого монарха — нашего врага в прошлом, который не будет больше нашим врагом по воле Божьей, поскольку она и ее народ приняты в русло жизни Маджипуры как равные партнеры. По доброй воле всех сторон древние ошибки, возможно, будут исправлены, и начнется искупление.
Он сделал паузу, взял с подноса кубок, наполненный до краев искрящимся вином, и высоко его поднял.
— Я почти закончил. Все что остается теперь, это просить благословения Божьего этому празднеству… и просить также благословения наших великих морских братьев, с которыми мы делим этот мир, на чьих страданиях, возможно, мы населяем небольшую часть огромной Вселенной и с кем мы, наконец-то, вошли в общение. Они были нашим спасением в это время примирения и перевязывания ран, они будут нашими проводниками, надо надеяться, в предстоящее время.
— А теперь, друзья… мы подошли к тому месту в церемонии коронации, когда только что помазанный Коронованный надевает корону Лучистой Звезды и восходит на Конфалюмский трон. Мы сейчас не в тронном зале — по моей просьбе, по моему требованию, поскольку мне хотелось сегодня в последний раз подышать благословенным воздухом Горы Замка и почувствовать лучи теплого солнца на своей коже. Я уезжаю сегодня вечером. Миледи Карабелла и я, и все эти добрые товарищи, которые пережили рядом со мной так много лет и так много необычных приключений… мы уезжаем в Лабиринт, где я намерен поселиться. Мудрая старая женщина, которая уже умерла, сказала мне, когда я был в далеком месте, называемом Престимионской долиной, что я должен сделать то, что считаю невозможным для себя сделать, если мы хотим спастись. И я так сделал, поскольку мне необходимо было это сделать! А потом я должен сделать то, что мне хочется меньше всего. А что я желаю меньше всего? Ну, я полагаю, уехать отсюда и спуститься в Лабиринт, где должен жить Понтифик. И я сделаю это. И не с горечью, не с раздражением. Я делаю это, и я радуюсь этому, поскольку я Понтифик, и этот Замок больше не мой, и я отправляюсь дальше — таково веление Божье.